Но все же это был смех — то, что отличает человека от животного.
Прошло шесть месяцев, пока он научился управлять пирамидой. Не будь в чужую машину встроены хитроумные устройства безопасности, он наверняка не дожил бы до конца самообразования.
Но в конце концов он овладел управлением и поднял пирамиду на орбиту, где собрал остатки Джона Поля Джонса и вернулся на Землю.
Перед посадкой он послал сообщение. Мы ждали его. И те же руки, что хлопали его по спине перед отлетом, теперь поднялись снова, когда он шагнул им навстречу.
Но стоит ли удивляться, что ни одна из этих рук так и не опустилась, когда в толпу шагнула его изможденная фигура, с отросшими до плеч волосами и горящим взглядом? Никто в здравом уме не станет хлопать по спине спущенного с цепи волка.
Конечно же, он был тем самым человеком, которого они послали. Несомненно. Но в то же самое время он был человеком, вернувшимся с планеты под номером 1242, после дуэли с представителем расы в сто раз более развитой, чем его собственная.
И с него слетел весь лак цивилизованности, оставив лишь суть — то, чем человек обладал еще до первого колеса или каменного ножа.
Вы спросите, что это? Спуститесь в долину теней и потребуйте ответа у мертвого инопланетянина с разбитой головой, того самого, что расправился с новейшими достижениями земной науки с той же легкостью, с какой человек прихлопывает надоедливого комара.
Или же, если этот некогда могучий властелин космической пирамиды откажется говорить, спросите тех, кто тоже остался в долине теней: зубра, большого пещерного медведя и лохматого мамонта.
— Они тоже смогут подтвердить эффективность безоружного человека.
Перешел с английского Александр BOЛHOB
Леонид Китаев-Смык
ПРЕДЕЛ
ВОЗМОЖНОГО
В учебнике по авиационной медицине американского автора Армстронга описан случай времен второй мировой войны: самолет сбит, дверцы кабины заклинило, вместе с машиной падает стрелок-радист. Но в корпусе пробоина от снаряда, и он сумел разорвать руками дюраль, спрыгнуть с парашютом и спастись. Где предел выносливости человека? Упоенные достижениями цивилизации, мы, подобно герою Диксона, часто самонадеянно полагаемся лишь на них. Но в каждого из нас «встроен» механизм, древний как сама человеческая природа — он напоминает о себе в критических условиях. Реакцию человека на подобные условия медицина объединяет под общим названием «стресс».
Слово — специалисту по поведению человека в экстремальных ситуациях, автору монографии «Психология стресса»
Как-то в сельской больнице был пожар. Все, кто мог ходить, помогали эвакуировать «лежачих» больных. Через пару часов пожар потушили, а пациенты смогли вернуться в палаты. И тут выяснилось, что за эти часы многие тяжелобольные выздоровели…
Сегодня термин стресо знаком всякому, хотя чаще всего его употребляют неточно, понимая под этим неприятности, случающиеся с каждым из нас. Однако в научном значении стресс — адаптационный синдром, совокупность физиологических и психологических реакций организма, возникающих у людей и животных под влиянием сильных воздействий.
Дело в том, что один из законов жизни — закон большого количества резервов. Когда говорят, что человеческий мозг образуют миллиарды клеток, из которых активно задействованы всего несколько процентов, это не совсем так. Потому что система, тем более столь сложная, высокоорганизованная, как человек, может работать только при наличии действующего резерва. Эти резервы — а они есть у каждого из нас — могут быть ненадолго мобилизованы в критической ситуации.
Конечно, природа, наследственность, характер дают каждому человеку собственный запас прочности, и на одни и те же события люди, разумеется, реагируют по-разному и с разной интенсивностью. Тем не менее в критических ситуациях число различий уменьшается, и можно выделить два основных типа реакций: активный и пассивный.
В качестве примера приведу стресс, который возникает у человека в условиях невесомости (исследования проводились на «летающей лаборатории»). Помню, как в ходе эксперимента «взлетели» руки Гагарина, как, пытаясь ухватиться за ручку, он не рассчитал, дернулся и ударился головой о потолок (обитый, впрочем, мягким материалов); как, плавая по кабине, размахивал руками и ногами в поисках опоры Елисеев, но не мог поймать рукоятку, находившуюся прямо перед ним…
Это типичная активная реакция на встречу с неизвестной опасностью, и описанная стадия кончается в невесомости примерно через пять секунд. Объясняется это просто: первая короткая схватка идет по «встроенной» в человека тысячелетия назад программе — программе падения. Потому что те наши предки, кто падал больше четырех — шести секунд, погибли. Если время прошло, организм воспринимает это как избавление от опасности, и возникает радость, ликование.
Активная реакция направлена на то, чтобы препятствие преодолеть. Пассивная, напротив, связана с пережиданием опасности или того, что организм воспринимает как опасность. Такой человек замирает, чувствует «слабость в коленках», мысли путаются, и все вокруг воспринимается отстраненно, как в другом измерении.
Те, кто реагирует по первому типу, легко справляются с ситуациями, требующими «одноразового» напряжения; но, если конфликт растянут во времени, — мы проверяли это в многомесячных экспериментах, — могут не выдержать монотонной напряженности, сломаться. Те же, кто на кратковременную неприятность отреагировал вяло, остаются пассивными и при затянувшихся трудностях, зато они легче из них выкарабкиваются. И в этом проявляется важнейший природный закон — закон экономии. Одним дано одно, другим другое, и, случись некое бедствие, кто-то обязательно уцелеет. У уцелевшего родятся дети опять же с разными типами реакции…
Говоря о стрессе, важно учитывать, что при неопределенной ситуации идет избыточная мобилизация сил организма. Это закономерность. Оправдано это или нет в конкретном случае, «запускается» определенный механизм. Скажем, всегда поднимается давление: а вдруг придется бежать или драться? Увеличивается число красных и белых кровяных телец — на тот случай, если в рану попадет инфекция. Без всякой инфекции при стрессе повышается температура. Зачем? Известно, что микробы погибают при 39 °C, вирусы при 40 °C. И температура поднимается на тот случай, если стресс связан с болезнью — то есть это вовсе не «отравление» организма токсинами, как иногда считают, а защитная реакция. Это вклад (не весь) только вегетативной нервной системы. Но есть еще интеллектуальный, психологический, мышечный запас сил. Мобилизация всего этого дает поразительные результаты.
В летном исследовательском институте, где я работал в 60-е годы, был замечательный человек — Валерий Головин. По должности он числился укладчиком парашютов, тем не менее в сложных случаях к нему неоднократно обращались как к испытателю.
Создавали систему парашютов для спасения летчиков при катапультировании со сверхзвукового самолета. Как обычно, пробовали новую конструкцию на манекенах. Сначала они разбивались, парашют совершенствовали, манекены стали биться реже, однако на стабильный режим их «спасения» выйти никак не удавалось. Обратились к Головину, и он, изучив материалы, пошел на рискованный эксперимент.
Поскольку при катапультировании огромная скорость, ветер может ранить летчика, находящегося в кресле. Чтобы этого не случилось, стекло, которое защищает пилота в кабине самолета, «выстреливалось» вместе с ним и прикрывало человека спереди; получался как бы кокон
