случай отличиться. Значит, мы с тобою сможем освежить в памяти премудрости тактики. При условии, конечно, что уживемся с ним таким командиром!

Новый трибун плебса Гай Мамилий в полный голос требует крови Постумиев Альбинов. Он хочет казнить Авла за государственную измену, а Спурия судить если не за измену, то за глупость, проявившуюся в том, что назначил Авла правителем. Мамилий призывает учредить специальный суд и хочет судить всех римлян, которые когда-либо имели сомнительные дела с Югуртой, начиная аж со времени Луция Опимия. Настроение отцов-сенаторов таково, что Мамилий, похоже, добьется своего. Главное преступление Авла видят в том, что он признал поражение. Все убеждены, что и армии, и полководцу пристойней умереть на поле боя, чем обрекать свою страну на тяжкое унижение. Я с этим, конечно, не согласен. Думаю, ты тоже. Армия хороша только при хорошем полководце, и не важно, принадлежит ли она великому государству.

Сенат составил и отослал Югурте жесткий ответ, в котором сообщил ему, что Рим не может признать и не признает соглашение, добытое у человека, у которого нет империума, и, следовательно, нет полномочий Сената и Народа возглавлять армию, управлять провинцией или заключать договора.

И последнее, но немаловажное. Гай Марий добился от Плебейского собрания мандата на учреждение особого суда, который будет судить за измену всех, кто предположительно имел дело с Югуртой. Таков постскриптум, записанный в последний день старого года. Сенат сразу и единодушно утвердил это решение, и Скавр занят составлением списка обвиняемых. Ему, ликуя, помогает Гай Меммий, наконец-то прощенный. Более того, в суде Мамилия вероятность быть осужденным за государственную измену куда выше, чем в обычных судах, руководимых ассамблеей центуриата. Луций Опимий, Луций Кальпурний Бестиа, Гай Порций Като, Гай Сульпиций Гальба, Спурий Постумий Альбин и его брат перед судом уже предстали. Однако, происхождение сказывается. Спурий Альбин собрал внушительную команду адвокатов, чтобы доказать Сенату, что его младший брат Авл по закону не может привлекаться к суду, ибо ему официально никто не вручал власть. Отсюда можно сделать вывод, что Спурий Альбин собирается взять на себя вину Авла и наверняка будет осужден. Нахожу это несправедливым, Ведь если так и будет, то главный виновник, Авл, выйдет сухим из воды!

Да, Скавр – один из трех председателей комиссии Мамилия, которые и созывают суд. Он с готовностью согласился.

Вот и все в старом году, Публий Рутилий. Все говорят, что год этот был особенно важен. Метелл Свинячий Пятачок в самом деле ищет моего расположения, и люди, которые раньше меня не замечали, сейчас разговаривают со мной, как с равным.

Будь осторожен по дороге назад. И возвращайся скорее».

Панетий умер в феврале, когда Публий Рутилий Руф был на полпути из Тарса, который ненадолго оставил, чтобы побыть немного дома до начала военной кампании, Первоначально он планировал проделать большую часть пути по суше, но спешка заставила его решиться на морское путешествие.

– Мне повезло, – сказал он Гаю Марию на следующий день после прибытия в Рим, накануне мартовских ид. – Ветер дул попутный.

Марий ухмыльнулся:

– Я же говорил тебе, Публий Рутилий, что даже Нептун не отважится вмешаться в планы Метелла Свинячьего Пятачка. Еще больше повезло бы тебе, будь ты все это время в Риме: тебе непременно бы выпала незавидная участь таскаться по нашим итальянским союзникам, чтобы склонить выступить в поход.

– Этим ты и занимался, да?

– С начала января, когда покойный поручил Метеллу заботы об Африканской кампании против Югурты. Вербовать италийцев было несложно – они и сами так и рвались отомстить за соплеменников, попавших в плен и проданных Югуртой в рабство. Хотя вряд ли они догадывались об истинной причине войны.

– Ну, и как Свинячий Пятачок вел себя с тобою?

– Вполне достойно. На следующий же день после вступления в должность пришел повидаться со мной и был крайне учтив. Я спросил, для чего он разыскивал меня – и тебя тоже: неужто забыл, как мы позабавились над ним в Нумантии? На что он ответствовал: ему-де наплевать на все, что было в Нумантии, заботит его нынешняя война в Африке, и не остается другого выхода, как обратиться за помощью к тем, кто лучше всех в мире способен понять действия Югурты.

– Неплохая мысль, – сказал Руф. – Командующий хочет увенчаться лаврами. Какая разница, как выиграть войну? Главное – выиграть и прокатиться на триумфальной колеснице.

– Все они такие, эти Цецилии. Разве Свинячий Пятачок – не из их стада? Разум Цецилиев сильнее их чувств, особенно, когда речь заходит о денежках. Или о том, чтобы спасти свою шкуру.

– Хорошо сказал! – отметил Рутилий Руф.

– Кстати, он уже нажал на Сенат, чтобы на будущий год войско в Африке получило подкрепление в живой силе, – сообщил Марий.

– Разумеется, не преминув намекнуть, что покорить Нумидию весьма непросто. Должно быть, пугал их полководческими талантами Югурты. И сколько же легионов он потребовал?

– Четыре. Два римских и столько же италийских.

– Плюс войска, уже расквартированные в Африке, – еще два легиона. Что ж, нам не следует отказываться, Гай Марий.

– Согласен.

Марий встал, чтобы разлить вино.

– А что там с Гнеем Корнелием Сципием? – спросил Рутилий Руф, принимая бокал, протянутый ему Марием. Марий расхохотался, расплескивая вино:

– О, это было чудо что такое! Честное слово, вот уж не перестаешь изумляться ужимкам нашей знати!