приличной одежды не купить — очень плодотворная ситуация. Некоторые весьма многообещающие студенты сами падали к нам в руки, как спелые персики.
— А Эрика? После второй поездки в Москву она наверняка очень изменилась.
— С одной стороны — да, с другой — нет. Огонь угас, но на его место пришла ледяная решимость. Эрика совершенно отказалась от сексуальной жизни, пока кто-то из руководителей не надоумил ее, что секс — лучшее орудие красивой женщины. Она овладела искусством фелляции. В одном из бостонских банков открыли крупный счет на ее имя. Насколько я знаю, она начала успешно подниматься по карьерной лестнице. После нескольких сентиментальных писем я потерял с ней контакт.
— Значит, вы не в курсе, что она достигла поста генерального директора в очень крупной американской компании, которая производит оружие?
— Да? В самом деле? — восхитился Хью Лефевр. — Великолепно!
— Но для Москвы она не шпионила.
— Откуда вам это известно? После спецкурса Эрика могла обвести вокруг пальца кого угодно.
— Она кого-то прикрывала. По всей видимости, ее действия контролировал и направлял кто-то другой. Она вела себя не как шпион, потому что шпионом не была. Всего лишь ширмой.
— Надеюсь, вы правы, капитан. Если так, то агент, внедренный в компанию, до сих пор не раскрыт. Замечательно, гениально!
Обратный путь до «Хилтона» Кармайн проделал пешком, стараясь, сколько можно, идти через Риджентс-парк, между азалий и рододендронов, цветущих деревьев и густого ковра немыслимо зеленой травы. Не Гайд-парк, конечно, но и тут есть свое очарование. Только выпив чашечку чаю в одном из павильонов, Кармайн смог избавиться от кислого привкуса во рту, оставшегося после общения с профессором Хью Лефевром. Жалкий старикашка, питаемый идеологией. Таких, как он, много; идеологии разные, результат тот же.
Кармайн успел пообедать в кафе с Дездемоной; она только что вернулась с длительной прогулки — возила Джулиана в коляске по Гайд-парку. Коляску она теперь называла не иначе как на британский манер; надо же, еще дня не прошло, а «английскость» уже вся тут как тут. Зато страх и усталость как рукой сняло, несмотря на долгую ходьбу. Майрон та еще заноза в заднице, но иногда в его сумасбродную башку приходят дельные мысли.
Ну и как ей сказать, что он летит домой? Да вот так прямо и сказать, не мямля и не извиняясь.
— Профессор Лефевр рассказал мне все, что нужно, — произнес Кармайн, беря Дездемону за руку. — Мне пора возвращаться.
Ее глаза моментально погасли, она не смогла скрыть разочарования.
— Я знаю, ты остался бы, если б мог, — сказала она ровным голосом. — Наверное, всем женам полицейских приходится с этим мириться — недаром процент разводов такой высокий. — Дездемона вымученно улыбнулась. — Не надейся, капитан Дельмонико, от меня ты так легко не отделаешься! Да, я недовольна, но ничего не поделаешь, — знала, за кого выхожу замуж. У тебя просто талант притягивать опасности! У меня, правда, тоже — наверно, это заразно. По крайней мере, моя постель будет не такой холодной, как твоя, — со мной Джулиан. Только обещай мне, что, когда все закончится, мы сюда вернемся. Не с майроновской помпой, конечно! Вполне сгодится какая-нибудь частная гостиница на Глостер-роуд, насквозь пропахшая карри и капустой. И ни к чему брать напрокат большую детскую коляску — Джулиан, кажется, предпочитает сидячую. Любопытством он весь в тебя, милый: ему нравится смотреть, куда едет.
— Договорились. — Кармайн поцеловал ей руку. — Я все равно буду за вас волноваться. Лондон такой большой.
— О, мы будем не в Лондоне, — просто сказала Дездемона. — Я договорилась с Делией. Мы с ней так и знали, что ты тут долго не задержишься, и Делия предложила нам с Джулианом пожить у ее родителей в Котсуолдсе. Никто не догадается, куда мы делись. Там нас щедрость Майрона не достанет. Хотя, честно говоря, страшно представить, как бы я мучилась в поезде с багажом, коляской и маленьким ребенком. Мы поедем на «роллс-ройсе».
— В следующий раз будут поезда, автобусы и такси.
— Зато ты будешь мне помогать. Я хоть большая, Кармайн, но у меня только две руки.
Тут Кармайна осенило.
— Ты все-таки на меня дуешься! А то я уже начал беспокоиться.
— Еще бы я не дулась! — раздраженно фыркнула Дездемона. — Не так-то просто быть женой идеального полицейского! Я надеялась, ты справишься не так быстро, побудешь с нами хоть три дня. Я до сих пор ни разу не видела королевские регалии!
— Ну и что? Я тоже.
— Сколько времени у меня есть?
— Вообще-то я собирался узнать, есть ли самолет сегодня вечером, но попробую улететь завтра утром. Хочешь устроить мне суд Линча?
— Линчевание на королевской кровати сегодня ночью. Я позвоню миссис Карстерс, чтобы нас ждали, а утром мы выпишемся из гостиницы и вместе выедем на «роллс-ройсе» Майрона. Нам с Джулианом на запад, аэропорт Хитроу в той же стороне. Мы можем тебя подбросить.
— Очень умный план, прекрасная леди. Не думаю, что вам тут грозит опасность, но, как говорят шпионы, прикрытие лишним не бывает. Никто не знает, что родители Делии живут здесь.
— Это дело правда связано со шпионажем?
— Меня интересует только убийство.
«Ну теперь-то, — удовлетворенно подумал Кармайн, выходя из автомобиля в сумасшедшем доме под названием Хитроу, — Майрон Мендель Мандельбаум до меня не доберется! Никто не помешает мне занять свое место в эконом-классе и в течение девяти часов покорно, честно сносить все сопутствующие неудобства».
Однако Майрон смеялся последним. Едва Кармайн устроился на борту «Боинга-707», как в хвостовую часть салона прошествовала старшая стюардесса и перевела Кармайна в первый класс, где ему подали бурбон с содовой в хрустальном бокале. Плоть победила.
— Тебе повезло, — сказал Тед Келли, когда Кармайн закончил свой рассказ. — Мы несколько раз пытались подступиться к профессору Лефевру, но каждый раз он клялся, что Эрика Давенпорт всего лишь одна из многих талантливых американских студенток, причастившихся научной мудрости Лондонской школы экономики. Лживый старый козел! Дурачил нас, только и молол языком про свои коммунистические идеалы. В Англии коммунисты чувствуют себя вольготно, их там тьма-тьмущая, а наших запугал Джо Маккарти, и те, которые действительно опасны, затаились, ушли в подполье. От этого больше вреда, чем пользы.
— Охота на ведьм никогда не приносила пользы.
— Теперь откровения старика ничего не стоят.
— Не соглашусь. По крайней мере, мы знаем, что Улисс потерял свою ширму. Вы установили, когда именно из «Корнукопии» началась утечка секретной информации?
— Как раз когда на сцене появилась наша «ширма» — десять лет назад. А два года назад, после истории с топливным регулятором, скрывать хищения стало невозможно — слишком много людей узнали.
— С тех пор как Эрика запаниковала, что-нибудь пропадало?
— Ты имеешь в виду после банкета фонда Максвеллов?
— Да.
— Неизвестно, — уныло признался Келли. — В отличие от нас никаких ощутимых прорывов у красных за это время не было. Наша собственная агентура ничего не обнаружила.
— Что ж, по-моему, Улисс залег на дно. У него есть запас информации, готовой к отправке, но он пока
