послушался меня, ты принес бы своему народу настоящую пользу. Но нет, ты не стал ждать. Убить легко, Уэс. Это всякий может. На мой взгляд, коэффициент интеллекта убийцы всего на четыре балла выше, чем у растения. Вероятно, Чарлза Понсонби приговорили бы к пожизненному заключению. Так что ты просто дал ему уйти от суда.
— Кто, говорите, это был? Доктор Чак Понсонби? Так-так. Значит, все-таки «хагист». А вы ничего не поняли, лейтенант. Он просто средство на пути к моей цели. Он дал мне шанс стать мучеником. Какая мне разница, жив он или мертв? Да мне плевать! Если кто и должен пострадать, так это я, и я буду страдать.
Уэсли Леклерка увели в камеру. Сильвестри свирепо жевал сигару.
— Теперь придется смотреть в оба еще за одним, — буркнул он. — Если он покончит с собой, дерьма не оберешься.
— Он умный малый, да еще умеет работать руками, так что даже если отнять у него ремень и все, что можно разодрать на тряпки, он все равно выполнит задуманное. Но по-моему, самоубийство в его планы не входит. Уэсли жаждет только огласки.
Они вошли в лифт.
— Что же нам теперь делать с Клэр Понсонби? — спросил Кармайн.
— Снять обвинения и освободить немедленно. По приказу окружного прокурора. Ведро сухих листьев — недостаточное основание, чтобы удерживать ее под стражей, а тем более в чем-то обвинять. Наше единственное право — запретить ей покидать округ Холломен, по крайней мере на время. — Брыластое лицо комиссара скривилось, как у младенца от колик. — Это дело — геморрой с самого начала и до конца! Сколько прекрасных, добрых, славных девушек погибло, и некому даже ответить за их смерть. Как, черт побери, мне теперь отдать родным их останки?
— По крайней мере все кончено, Джон. Неведение тяжелее любого трагического известия, — ответил Кармайн, когда они вышли из лифта. — Где Клэр?
— Все в том же кабинете.
— Ты не против, если я с ней поговорю?
— Не против? Сделай одолжение. Видеть не могу эту суку!
Она сидела в удобном кресле, Бидди лежала у ее ног, не обращая внимания на двух неловко переминающихся молодых женщин, которым было приказано не спускать с задержанной глаз. А поскольку задержанная была слепа, неусыпное наблюдение казалось бесцеремонным вторжением в ее личное пространство.
— А, лейтенант Дельмонико! — воскликнула Клэр и выпрямилась, услышав, как он вошел.
— На этот раз я пешком, а не на машине с восьмицилиндровым двигателем. Как вы меня узнали, мисс Понсонби?
Она состроила гримаску, которая мгновенно состарила ее, придав хитрый и в то же время жалкий вид, — такие выражения лица вызывали у Кармайна мгновенные озарения, которым он был обязан своей карьерой. Лицо Клэр говорило, что она и есть второй Призрак. «Ах, Патси, Патси, найди мне хоть какой- нибудь след Клэр на бойне! Отыщи снимок или пленку, на которых она участвует в насилии и убийстве наравне с Чаком… Хватит, Кармайн, опомнись! Патси ничего не найдет. Единственное, что они оставляли на память, — головы. Зачем слепому изображение, пусть даже движущееся? С другой стороны, зачем ему голова?»
— Лейтенант, — промурлыкала она, — восьмицилиндровый двигатель вы носите с собой. Он не в машине, а в вас.
— Вам сообщили, что ваш брат Чарлз мертв?
— Да, уже. А еще мне известно, что он не совершал того, в чем его обвиняли. Мой брат — высокоинтеллектуальный, утонченный и бесконечно добрый человек. Этот мужлан Марчиано назвал меня его любовницей — подумать только! К счастью, у меня в отличие от него мозг, а не выгребная яма.
— Мы обязаны принять во внимание все предположения. Но вы свободны, мисс Понсонби. Все обвинения сняты.
— Этого и следовало ожидать. — Она дернула поводок Бидди.
— Где вы остановитесь? Ваш дом — место преступления, обыск в нем продолжается и займет еще некоторое время. Хотите, я позвоню миссис Элизе Смит?
— Ни в коем случае! — фыркнула она. — Если бы не эта сплетница, ничего бы не случилось. Надеюсь, она умрет от рака языка!
— В таком случае куда же вы пойдете?
— Поживу в «Майоре Миноре», а потом вернусь домой. Имейте в виду, я обращусь к адвокатам, которые сумеют отстоять мои интересы как хозяйки дома, поэтому не вздумайте портить вещи. В этом доме не совершалось никаких преступлений.
И она вышла. Победитель получает все, Кармайн. Призрак она или нет, но таких женщин еще поискать.
Он вернулся в дом, где не совершалось никаких преступлений. Подвезти Клэр до мотеля он не предложил: Сильвестри предоставил для этой цели свой «линкольн». Начинался самый печальный период любого расследования — безрадостный, бесславный финал.
К тому времени как в Хаге начался рабочий день, новости о поимке Коннектикутского Монстра успели устареть. Лица собравшихся стали моложе, разгладились морщины, заблестели глаза. Какое облегчение! Наконец-то Хаг вернется к нормальной жизни — судя по всему, Монстр не «хагист».
Дездемона не видела Кармайна с тех пор, как вернулась из похода, и не ожидала увидеть — помнила, что он охотится за Призраком. Но сегодня утром, когда она собиралась выходить, чтобы на полицейской машине добраться до Хага, зазвонил телефон: голос Кармайна звучал почти равнодушно.
— Если не ошибаюсь, в конференц-зале в Хаге есть телевизор, — сказал он. — Включи шестой канал, хорошо?
Он повесил трубку.
Еле передвигая ноги, раздавленная его безличным тоном, Дездемона отперла конференц-зал и нажала на кнопку телевизора — ровно в девять по часам. Сейчас ей было не до зрелищ! Не успев войти в Хаг, она уже знала, что Монстр пойман. Об этом ей сообщал каждый, кто попадался на пути, — как будто ей было мало разговоров в полицейской машине! Теперь придется смотреть, чем занимался по ночам Кармайн. Ужас! Скорее всего он невредим, но три последних дня ее грызло беспокойство, доходящее до отчаяния. Что ей делать, если он не вернется? Зачем она демонстрировала свою независимость и отправилась в поход как раз накануне наблюдения за Призраком? Почему она не забила тревогу, когда в воскресенье вечером он не пришел домой? Гуляя по лесу, она мечтала только об одном: как она обнимет его и признается, что не может без него жить. А Кармайн не пришел. Только эхо гуляло по его кроваво-красной квартире.
Телевизор ожил. Да, вот оно, здание суда, окруженное огромной толпой. Всюду журналисты и полиция. Один оператор шестого канала пристроился на крыше телевизионного фургона и вел панорамные съемки, другой находился в гуще толпы, третий караулил на тротуаре подъезжающую машину. Дездемона увидела в толпе Кармайна рядом с рослым капитаном — Дэнни Марчиано. Комиссар Сильвестри ждал на крыльце суда и выглядел на редкость элегантно в форме со сверкающей серебристой отделкой. А потом из машины вывели доктора Чарлза Понсонби. С бьющимся сердцем Дездемона смотрела на него и чувствовала, как у нее открывается рот. Боже мой, Чарлз Понсонби! «Хагист». Самый давний и лучший друг Боба Смита. На ее глазах рушился Хаг. Смотрят ли этот репортаж Парсоны в Нью-Йорке? Наверняка! Шестой канал — один из филиалов сети телевещания. Отыскали ли Парсоны выгодный им пункт в договоре? Если до сих пор не нашли, то после этой бомбы удвоят усилия.
То, что случилось потом, закончилось, едва начавшись: тощий негр в шапке с транспарантом «Мы страдали», четыре выстрела, упавший Чарлз Понсонби, Кармайн, заслонивший тощего негра, который все еще сжимал в руке пистолет. Когда Кармайн очутился под прицелом окруживших его со всех сторон полицейских, Дездемоне показалось, что она умирает. Не дыша, она ждала, когда прогремят выстрелы. Его крик «Не стрелять!» вывел ее из шока. Кармайн стоял, живой и невредимый, копы убирали оружие и брали под конвой тощего негра, который даже не пытался сопротивляться. Дездемона сидела, дрожа и зажимая
