Подобное поведение будущего жениха дочери ее не порадовало, но и не удивило — Мария Алексеевна и сама не была чиста перед Богом. Забалуев, конечно, тоже не ангел, но полезный человек и вынужденный соратник в ее тяжбе с имением. И поэтому княгиня сочла за лучшее избежать лишних и не совсем приятных вопросов молодого князя и нашла для этого понятный и вполне правдоподобный предлог.

— Лиза! Что ты делаешь? — удивилась Долгорукая, входя в комнату дочери.

— Вот, нашла что-то любопытное, — Лиза стояла перед зеркалом и примеряла на себя фату из сундука, доставшегося ей в наследство от бабушки. — Вы помните этот флер-д-оранж, маменька?

— В этой вуали я венчалась с твоим отцом, — нахмурилась Долгорукая.

— Вы были счастливы в день свадьбы?

— Хотя мой брак устроили родители, я по-настоящему обожала своего мужа и была счастлива.

— Маменька, простите меня за то, что я так часто говорила, будто вы не любили отца. Теперь я вижу, что это не так. А вы помните день своей свадьбы?

— Это трудно забыть, — Долгорукая с подозрением взглянула на дочь, но Лиза смотрела с такой искренностью, что княгиня растрогалась. — Когда я шла к алтарю, было столь светло и празднично, что казалось, все вокруг пронизано любовью и радостью.

— О, как бы мне хотелось почувствовать это… — мечтательно сказала Лиза. — Смотреть через вашу вуаль на своего жениха, и видеть мир, осиянный любовью. Маменька! Вы позволите мне выйти замуж по любви?

— Ах, вот в чем дело! — Долгорукая тут же очнулась и заговорила своим обычным и недобрым тоном. — Хитришь, милая, по-своему повернуть хочешь? Только ничего у тебя не получится. Будет по- моему, ибо я не враг тебе — я тебе счастья желаю!

— Не зря вас папенька кавалерист — девицей называл! Вам бы армией командовать! — в сердцах воскликнула Лиза.

— Отец ваш был чувством юмора не обижен, да и других, с позволения сказать, достоинств у него тоже насчитывалось предостаточно. Только не все они столь безобидные, как его умение пошутить.

— Но вы же любили папеньку, когда выходили за него?

— Не обо мне теперь речь и не о папеньке. Ты, слава Богу, вовремя узнала, что твой ненаглядный дрался на дуэли из-за другой женщины! А представь себе, что тебе стало известно об этом через много лет после свадьбы?

— Уж не хотите ли вы сказать, что тоже разочаровались? — догадалась Лиза. — Так вот о чем мне пыталась сказать Сычиха… Папенька изменил вам?

— Довольно! — прервала ее Долгорукая. — Ты выйдешь замуж за Забалуева, это дело решенное! И я не желаю впредь разговаривать о твоем отце! Никогда! А если кто-нибудь вздумает рассказывать тебе всякие небылицы про него, тот об этом сильно пожалеет. И запомни мои слова крепко-накрепко!

Долгорукая быстро вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью.

Вернувшись в гостиную, она застала там одного Забалуева.

— Андрей Платонович, а где же князь?

— Михаил Александрович вдруг вспомнил о каком-то важном деле. Он просил извиниться и передать, что еще непременно навестит вас.

— Ох, не понравились мне эти его расспросы! И куда он клонит, как вы думаете?

— Я лично подозреваю, что он, как утопающий, хватается за соломинку.

— Да с чего бы? Впрочем, я вмешиваться не хочу, дело это семейное.

— Не скажите, отравление — это уже по части полиции.

— Вот пусть исправник и разбирается, а у меня своих забот — полон дом! Надо к свадьбе готовиться. Кстати, как вы насчет перепелок в винном соусе в качестве второго блюда? Я бы лучше обсудила с вами меню.

— С превеликим удовольствием.

— Татьяна! — Долгорукая снова взялась за тесьму с колокольчиком. — Куда запропастилась, негодная?

— И как вы терпите ее нерасторопность? — сочувствующим тоном сказал Забалуев. — Я вот столкнулся с ней сегодня в коридоре — так чуть кипятком меня не обожгла. И на кого глазела — не знаю, все по сторонам да по сторонам.

— Что правда — то правда, за слугами почти и не слежу — дел-то у меня предостаточно. За всем и не поспеваю.

— А вы мне поручите — я вам содействие окажу.

— И то мысль, — кивнула Долгорукая и тут же набросилась на вошедшую Татьяну. — Где была? Что долго бежала?

— Лизавете Петровне помогала.

— Ты что — доктор? Лучше вот принеси нам ликеру да не забудь, что рюмочки маленькие, и фрукты к нему.

— Хорошо, барыня, — Татьяна кинулась выполнять, но в спешке не заметила, как Забалуев в проход между диванами выставил каблучок. Татьяна покачнулась и упала на колени. И откуда-то из складок платья вылетел конверт.

— А что это здесь у нас? — словно между прочим поинтересовался Забалуев, не позволяя Татьяне поднять письмо. — А рука-то, кажется, Елизаветы Петровны.

— Дайте-ка, дайте мне его сюда! — потребовала Долгорукая. — Сейчас посмотрим. Почитаем.

Татьяна поднялась и с обидой взглянула на Забалуева. Тот подошел к ней и тихо сказал:

— Я тебя предупреждал, не серди меня. И это только начало.

— Что?! — вскричала Долгорукая. — Так вот в чем ты Лизке помогала!

Долгорукая подошла к двери и, распахнув ее, зычно закричала:

— Эй, кто-нибудь! Живо ко мне!.. А ты стой, не двигайся, негодяйка! Сейчас разбираться стану.

— Маменька, что случилось? — в гостиную заглянула Соня.

— Сонюшка, — расплылась в улыбке княгиня, на глазах разом переменившись. — Вот как славно, что ты рядом оказалась! Окажи любезность, дружочек, поднимись к сестре, попроси спуститься ко мне. По очень важному делу.

— Как прикажете, маменька, — кивнула ничего не подозревавшая Соня.

Она все это время выполняла просьбу Лизы — искала пару ее туфельки. Когда Забалуев принес Лизу в дом, то на ней оказалась всего одна туфелька. Поначалу на это внимания не обратили, а, заметив, не расстроились. Однако Лиза эти туфельки выделяла и в тот день надела их специально для Владимира, которого надеялась встретить на спектакле. Соня не поняла, почему пропажа показалась сестре такой существенной, но Лиза все твердила о Владимире, который нашел ее в лесу. Она была уверена, что потеряла одну туфельку, как Золушка, и что вторая осталась в руках у принца.

Соня согласилась помочь сестре, но, прежде всего, потому, что хотела убедить ее — сказки сказками, а спас ее все-таки Забалуев. Соня хорошенько порасспросила Андрея Платоновича, где он нашел Лизу, и долго ходила вокруг указанного места, но никаких следов туфельки не нашла. Забалуев от ее вопросов отмахнулся, а Соня впервые серьезно задумалась — может быть, Лиза и в самом деле видела не сон?

Посетовав перед сестрой на неудачу в своих поисках, Соня сказала, что маменька ждет их в гостиной. Лиза нехотя оставила занятие у бабушкиного сундука и вместе с ней спустилась вниз.

— Ты писала? — с порога набросилась на Лизу Долгорукая, размахивая перед ее лицом конвертом, найденным у Татьяны.

— Я.

— Вот как — признаешься? И не страшно? Снова, значит, мать обойти решила! А ты, Танька, у нее на посылках? На конюшню отправлю — выпороть так, чтобы всем в округе было слышно!

— Татьяна ни в чем не виновата, — заступилась за нее Лиза. — Письмо Андрею она собиралась передать по моей просьбе. С каких пор мы наказываем крепостных за то, что они выполняют приказы хозяев?

— Хозяйка здесь — я! Татьяна должна была донести мне о твоем намерении. Она же этого не сделала, значит, заодно с тобой и против меня, своей хозяйки! Ишь, чего удумала — «Приезжай, дескать, братец, расторгни помолвку»!