– Паш, – сказала она чуть позже, нарушая почти неощутимую неловкую паузу. – Ты прости меня. Не обижайся.

– На что, ежик? На что я должен обижаться?

– На то, – упрямо повторила Инга и отвела глаза. – Сам знаешь, на что. На мою временную… неполноценность.

Павел широко улыбнулся.

– Ах ты боже мой! А ну, иди ко мне, моя временная неполноценность! Иди, иди сюда, ближе!

Инга послушно пододвинулась и получила звонкий и мокрый поцелуй в щеку. Потом голос мужа стал серьезным:

– Не загоняйся, ежик. Серьезно тебе говорю, не переживай. В конце концов, я не подросток какой- нибудь сопливый, у которого либидо превыше всего, а мозги работают только в одном направлении. Я мужик взрослый, и я все прекрасно понимаю. Я понимаю, что тебе сложно. Я знаю, что это пройдет. Я подожду. Не придавай такого значения этой мелочи.

– Мелочи, – сердито проговорила Инга, благодарно сжимая его запястье. – Ну разве это мелочь? Спим, как два монаха, в одной постели. Я ведь жена тебе… А веду себя, как дура какая-то…

Павел снова засмеялся. Не просто засмеялся, а буквально заржал.

– Два монаха! В одной постели! Ну ты даешь, ежик! И придет же в голову такое извращение! Ну, сказала бы, как брат с сестрой… Хотя, когда брат с сестрой в одной постели – это тоже извращение… Это еще похлеще, чем когда монахи… Это ж вообще инцест!

Они посмеялись еще некоторое время вместе. Потом Инга наконец вытолкала мужа из постели и отправила в ванную. Сама быстро помыла посуду и даже успела заправить постель к тому моменту, когда Павел, закончив утренний моцион, вернулся в спальню, чтобы одеться.

Прощаясь в коридоре, они оба вдруг подумали об одном и том же.

– Да, и на счет этого… Как там его, эксперта этого… Зейгмана. Тоже – не бери в голову. Я ему позвоню с работы и все выясню. Не переживай. Скорее всего, окажется, что они там у себя что-то перепутали. Или еще что-нибудь окажется… совсем не страшное. Я уверен. Так что обещай не переживать.

– Обещаю, – отрапортовала Инга, чувствуя, как ей передается спокойствие мужа.

– А телефон, чтобы не звонили всякие неприятные личности… Чтоб больше не провоцировали тебя на кулинарные подвиги… Телефон вообще лучше отключи. Выдерни провод из розетки – и все дела. Как тебя такая идея?

– Идея отличная. Пожалуй, я так и сделаю, – вдохновенно соврала Инга. Выключать телефон она не собиралась, потому что вспомнила о своем намерении позвонить Марине Поздняковой. Теперь, после всего, что случилось, это желание превратилось в навязчивую потребность.

– Ну вот и зайка, – похвалил Павел. – А я сегодня приду с работы пораньше, часа в четыре. И мы обязательно с тобой куда-нибудь сходим. Так что к четырем будь готова. При параде и в лучшем платье. Договорились?

– Угу, – кивнула Инга, подставляя щеку для поцелуя. – А какое у меня лучшее платье?

– У тебя все платья – лучшие. Потому что ты – самая-самая лучшая…

Как и накануне, в этот раз она долго стояла у окна, а Павел долго оборачивался и все махал ей рукой – до тех пор, пока не скрылся за поворотом. Инга провожала его взглядом и махала в ответ. Дождалась, когда зазвонит в прихожей мобильник, выслушала уже ожидаемое «Я люблю тебя», снова ничего в ответ не сказала…

Часы показывали начало десятого. Она раздумывала некоторое время, стоит или не стоит звонить Марине Поздняковой в такое время. Что, если она еще спит? Может, подождать хотя бы до половины десятого? А если Марина уйдет на работу? Знать бы…

Все еще сомневаясь, она медленно набрала номер из телефонной книжки. И почти сразу, после первого же гудка, услышала совершенно бодрый женский голос. Ее подруга, по всей видимости, была ярко выраженным жаворонком.

– Марина, – проговорила Инга в трубку, немного волнуясь. – Это Инга…

Больше ей говорить ничего не пришлось. Теперь говорила только Марина, со скоростью тысяча слов в минуту. Перебивала сама себя, задавала Инге вопросы, сама же на них отвечала, тараторила радостно и без остановки, и наконец сообщила Инге, что она абсолютно свободна и мечтает ее увидеть.

– Слушай, а давай, я к тебе прямо сейчас и приеду, а?

– Давай, – улыбнулась Инга. – Собственно, я поэтому тебе и звонила. Чтобы попросить приехать…

Марина оказалась созданием по виду двадцатилетним, на девушку совершенно не похожим. Скорее – на мальчишку, который в качестве основных намерений всегда имеет хулиганские. Упругий темный «ежик» на голове, вздернутый подбородок, кое-как нарисованные на треугольном личике губы без следов помады, пять сережек в одном ухе, круглые глаза-сливы…

Или – вишни?

Инга с интересом рассматривала появившуюся вскоре после телефонного разговора на пороге квартиры подругу. На ту, что постоянно присутствовала рядом с Ингой на фотографиях в семейном альбоме, она была похожа и непохожа. Черты лица и стрижка – та же, все легко узнаваемо. Но на фотографиях Марина была какой-то незапоминающейся, второстепенной, можно даже сказать – серенькой.

А в жизни… В жизни это была девушка с такой мощной энергетикой, которой могла бы позавидовать космическая ракета. Если бы, конечно, космическая ракета была способна на зависть. И эта энергетика, не видимая на фотографиях, преображала ее до неузнаваемости, делая ослепительно яркой, сверкающей, необыкновенной…

«Харизма», – подумала Инга через секунду после того, как открыла дверь.