Я знаю, что ты слышишь меня. Я чувствую иногда твой насмешливый взгляд сверху.

Ты летаешь между звездами, беззаботно качаешься на качелях луны, прыгаешь по облакам. И иногда приходишь ко мне – солнечным зайчиком, теплым и ласковым лучом, свежим ветром.

Только мне этого мало.

Мне нужна ты. Мне нужна ты – живая.

«Понимаешь?» – спрашиваю я у звезды, застрявшей где-то в углу оконной рамы.

Звезда в ответ насмешливо улыбается.

«Не помнишь, разве?» – спрашивает у меня звезда.

Я вздрагиваю, но почти сразу забываю, что звездам, вообще-то, не полагается разговаривать.

«Не помнишь? – повторяет звезда. – Ведь я же говорила тебе – на тот случай, если мне придется умереть…Я что-нибудь придумаю… насчет тебя. Чтобы тебе не было одиноко. Я подыщу себе замену. Я очень постараюсь. Ты даже не поймешь, что я…»

Твой голос исчезает, и звезда вслед за ним исчезает с неба.

Уж не приснилось ли мне все это, думаю я, разглядывая клочок черного неба, на котором только что она горела так ярко.

«Я подыщу себе замену. Ты даже не поймешь, что я…» – слышится твой голос уже с другой стороны неба.

И я наконец понимаю.

На следующий день звоню твоим родителям. Впервые с того времени, как тебя не стало.

По проводам медленно растекается электрический ток общего горя. Разговариваю недолго, минуты две-три. Прощаюсь, беспомощно и глупо бормоча в трубку:

«Спокойной ночи…»

Можно подумать, я и сам верю в то, что спокойная ночь в принципе возможна.

Чувство неловкости мучает меня еще некоторое время, но вскоре я о нем забываю.

Долго разглядываю написанное на клочке имя, почти не веря своим глазам.

Инга.

Эту девушку, которую ты так отчаянно пыталась спасти от огня и сделала это ценой собственной жизни, звали – Инга.

Как и тебя.

И пусть теперь кто-то попробует доказать мне, что звезды – всего лишь мертвые планеты, не способные разговаривать с людьми. Я просто рассмеюсь ему в лицо. Потому что я знаю истину.

На поиски уходит всего лишь несколько дней.

И вот наконец я вижу ее.

Подхожу к ней, смотрю в глаза и понимаю, что не ошибся.

«Наконец-то…» – говорю ей, вкладывая в эти слова смысл, понятный только лишь мне одному и еще одной крошечной звездочке на темном небе.

В этот момент она наблюдает за нами, я знаю.

«Наконец-то…» – снова говорю я.

Хотя, возможно, я сказал тогда какие-то другие слова. Но смысл был тот же.

Впрочем, теперь это уже не важно.