«Супницы» (да, к тому времени они считали себя аборигенами, хотя другие американцы, разумеется, с этим никогда бы не согласились) и начинает грабить, — да, да, как бы оправдывая свою репутацию — насиловать, а иногда и убивать. «Мир», — говорили дети-цветы, «любовь» — говорили они, в то время как им проламывали черепа. Вскоре хиппи исчезли из этого района, однако в наследство оставили привычку к наркотикам, и теперь эти алфавитные улицы были местом, где хозяйничали торговцы запрещенным товаром всех мастей.

Фирма «Истек Системз» располагалась в обшарпанном здании в южной части авеню «Джей». Секретарша с жвачкой во рту и пилкой для ногтей в руках, взглянув на значок и удостоверение Кареллы с благоговением и страхом, нажала на кнопку на телефонном аппарате и затем сообщила, что мистер Грегорио тотчас же примет, его. Карелла прошел по коридору до дверей с пластмассовой табличкой «Ральф Грегори, президент». Постучал — пригласил мужской голос: «Войдите». Он отворил дверь и остановился на пороге. Зеленая металлическая мебель, шкафчики для папок, пыльные венецианские жалюзи на окнах, выходящих на улицу... Невысокий толстяк лет сорока с небольшим, сияя широкой улыбкой на румяном лице, поднялся из-за стола и протянул руку.

— Привет, земляк, — сказал он. — Чем могу помочь?

Карелла не любил, когда его называли земляком. Слишком много бандитов итальянского происхождения называли его так, как бы желая подчеркнуть общность их корней.

Он пожал протянутую руку.

— Мистер Грегорию, я детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок.

— Прошу вас, садитесь, — пригласил Грегорио. — Вы ведь пришли из-за Джерри?

— Да.

— Это просто кошмар, ужас просто, — покачал головой Грегорию. — Я видел по телевизору, они сказали, что все произошло за полминуты? Ужасно, просто ужасно. Значит, он убил себя?

— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Карелла, пропустив мимо ушей его вопрос.

— В пятницу. В пятницу во второй половине дня.

— Он не казался вам чем-то подавленным?

— Подавленным? Нет. Джерри? Подавленным? Нет, можете мне поверить, что это самоубийство явилось полной для меня неожиданностью.

— Если я не ошибаюсь, он начал работать у вас незадолго до Рождества?

— Да, это так. А как вы узнали? Думаю, у вас есть способы узнавать такие вещи, а, землячок? — подмигнул ему Грегорию.

— Он когда-либо казался вам расстроенным или подавленным? За эти последние три месяца?

— Нет. Он всегда улыбался. Он почти всегда напевал, ей-богу. Ведь настоящие певцы — это мы, правда, землячок? А Джерри был не то ирландцем, не то англичанином, черт его знает. Но он все время пел. Прямо-таки Паваротти в деле сигнальных систем. Знаете, мы продаем и устанавливаем сигнальные системы. Усложняем жизнь плохих людей. Чем-то даже помогаем и вам, — он снова подмигнул.

— Когда он ушел отсюда в пятницу?

— В половине шестого. Он был хорошим работником, Джерри. Иногда просиживал до шести или даже до семи. Понимаете, мы образовались недавно, но у нас прекрасные перспективы, и Джерри это понимал. Он отдавал нашей фирме всего себя. Ах, какой ужас!

— Он ничего не говорил о своих планах на выходные?

— Нет.

— Не говорил, куда собирается поехать, что делать?

— Нет.

— Он никогда не упоминал женщину по имени Мэрилин Холлис?

— Нет.

— Мистер Грегорио...

— Послушай, земляк, — с упреком проговорил Грегорио, широко разводя руки. — Ну что это за формальности? Зови меня просто Ральф.

— Благодарю вас, — сказал Карелла, откашлявшись. -

Так значит... Ральф... ты мне позволишь осмотреть кабинет мистера МакКеннона?

— Ну конечно, это чуть подальше по коридору. А что ты ищешь?

— Какую-нибудь зацепку.

Карелла искал еженедельник покойного и тут же нашел его на столе у МакКеннона.

— Можно я возьму его с собой?

— Больше он Джерри не понадобится, — ответил Грегорио.

— Я оставлю расписку...

— Да ладно тебе, землячок, неужели нам с тобой нужны какие-то расписки?

— Порядок есть порядок, — сказал Карелла и взял лист бумаги.

Следующим в списке Мэрилин значился Чип Эндикотт.

Дверная табличка сообщала: «Чарльз Ингерсол Эндикотт младший».

Это именно он ненавидел автоответчик.

Эндикотт младший работал юристом в компании «Хаккет, Ролингз, Пирсон, Эндикотт, Липстейн и Марш». Уиллис подумал, что еврею было нелегко проникнуть сюда.

Эндикотт выглядел лет на пятьдесят, хотя, возможно, Уиллис и ошибался. Это был высокий человек, покрытый здоровым загаром, без признаков морщин на красивом узком лице, с которого смотрели темно- карие умные и проницательные глаза. Единственной приметой возраста были седые волосы — но, может быть, он просто рано поседел. Он приветствовал Уиллиса сильным рукопожатием.

— Ваш приход, наверное, связан с Мэрилин? — поинтересовался он и указал ему на кресло напротив своего письменного стола.

Юридический отдел компании «Хаккет, Ролингз и т.д. и т.п.» находился на двенадцатом этаже самого высокого здания Джефферсон-авеню. Кабинет Эндикотта был обставлен строго и современно — письменный стол из тикового дерева, синий ковер, темно-синий диван и несколько кресел, абстрактная картина над диваном, в которой доминировали синие тона, с неожиданными, как брызги крови, красными пятнами.

— Мисс Холлис назвала вас одним из своих близких друзей, — начал Уиллис.

— Надеюсь, у нее нет никаких неприятностей? — сразу же спросил Эндикотт.

— Нет, сэр, ничего такого. Мы расследуем одно дело...

— Какое дело?

— Вероятное самоубийство.

— А... И кто же?

— Человек по имени Джерри МакКеннон.

И опять Уиллис вглядывался в его глаза.

Ничего.

Затем вдруг в них что-то промелькнуло.

— Ах, да, да. Это где-то на окраине города? Я читал сообщение в сегодняшней газете.

Затем озадаченный взгляд.

— Простите, Мэрилин как-то с этим связана?

— Он был ее другом.

— О-о-о? — протянул Эндикотт.

— Вы когда-нибудь с ним встречались?

— Нет. А что, Мэрилин сказала, что встречались?

— Нет, нет. Я просто хотел узнать.

— Простите, но это имя мне ничего не говорит. МакКеннон? Нет.

— Она никогда о нем не упоминала?

— Нет, насколько я помню. — Эндикотт немного помолчал, затем добавил: — Как я понимаю, вы расследуете убийство, не так ли, мистер Уиллис?

— Да не совсем так, сэр. Но обычно мы расследуем самоубийства таким же образом, как и убийства. Поскольку вы юрист, вы, возможно, это знаете.

— Я занимаюсь корпоративным правом, — сказал Эндикотт.