— И все четыре исключительно надежны. Один из этих свидетелей — любящая жена Толанда, второй вел шлюп в темноте, а еще двое были подвыпивши и шли к себе на яхту, чтобы покурить травку.
— Ты не можешь этого знать, Мэттью.
— Они сами мне вчера об этом сказали.
— Боюсь, ты не сможешь доказать…
— Дело в том, — заявил я, решив гнуть свою линию, — что Лэйни Камминс вообще не было на яхте Толандов в момент убийства. Она пришла туда в десять вечера, выпила немного безалкогольного напитка, выслушала, что сказал ей Бретт Толанд, предупредила его, что ей нужно обсудить это предложение со своим адвокатом, и в половине одиннадцатого ушла с яхты. Она даже не заходила никуда, кроме как на кокпит.
— Тогда как внизу очутился ее шарф?
— Какой шарф?
— Шарф от Гуччи. Маленькие красные якорьки на синем фоне.
— Где вы нашли?..
— Внизу. В личной каюте хозяев.
— С чего вы взяли, что это именно ее шарф?
— Она его опознала.
— Я не могу поверить…
— Мы сообщили об этом прокурору, Мэттью.
Я покачал головой.
— Полагаю, мы выдвинем против нее обвинение в убийстве первой степени.
Я снова покачал головой.
— Мне очень жаль, Мэттью, — вздохнул Морис. — Но это сделала она.
«Неправда», — подумал я. И сказал об этом вслух.
Но чертовски было похоже на то, что это таки правда.
— Я его не убивала, — упрямо заявила Лэйни.
— Лэйни, — сказал я, — на пистолете обнаружены твои отпечатки пальцев.
Она сидела рядом со столом, а я мерил шагами кабинет. Мой компаньон Фрэнк присел на угол стола. Руки у него были засунуты в карманы, а рукава закатаны по локоть. Сегодня он напялил подтяжки, и выглядел в точности как Ларри Кинг, берущий интервью у какой-нибудь знаменитости — если не считать того, что лицо у Ларри Кинга было как раз лисье. Так или иначе, но женщина, с которой мы беседовали, не была знаменитостью. По крайней мере, пока. Это была обычная женщина, обвиняемая в убийстве первой степени. Она сидела и теребила свое викторианское колечко. Электронные часы, стоящие у меня на столе, показывали 4:03.
— Откуда ты об этом узнал? — спросила Лэйни.
— У Фолгера есть заключение экспертов.
— Этого не может быть. Они врут.
— Они знают, что я обязательно просмотрю результаты экспертизы.
— Все равно.
— Как твои отпечатки пальцев оказались на пистолете?
— А, ну конечно! — воскликнула Лэйни. — Верно.
Мы с Фрэнком посмотрели на нее.
— Теперь я вспомнила, что бралась за него, — сказала Лэйни. — За этот пистолет. Когда я спросила у Бретта, заряжен ли он. Ну, и потрогала пистолет.
— Зачем?
— Не знаю. Я никогда в жизни не держала в руках настоящий пистолет. Мне захотелось посмотреть, на что это похоже.
Фрэнк приподнял брови.
— Лэйни, — терпеливо сказал я, — ты мне говорила, что пришла на яхту в начале одиннадцатого и ушла минут тридцать спустя.
— Правильно. Так оно и было.
— Фолгер сказал, что охранник видел, как ты поднималась на яхту в начале одиннадцатого…
— Совершенно верно…
— …и у него есть другой свидетель, который проплывал мимо в десять сорок пять и видел, как вы с Бреттом Толандом сидели на кокпите.
— Нет, он ошибся насчет времени. Я ушла оттуда в половине одиннадцатого.
— Ты видела проплывающую мимо яхту.
— Видела. Но это было до того, как я ушла с яхты.
— Ты не досидела там до одиннадцати?
— Нет. В одиннадцать я была дома.
— У Фолгера есть два свидетеля, которые без двадцати двенадцать слышали выстрелы.
— Я в это время уже была дома.
— Стреляли в салоне. Три выстрела.
— Я вообще не заходила в салон. Все то время, что я там была, мы с Бреттом просидели на кокпите.
— Значит, ты не могла находиться внизу, и стреляла тоже не ты.
— Я вообще не могла в тот момент находиться на яхте. Без двадцати двенадцать точно не могла. Я уже в одиннадцать была дома.
— На пистолете обнаружены ваши отпечатки пальцев, — напомнил ей Фрэнк.
— Я же вам уже объяснила, откуда они взялись.
— А как тогда ваш шарф оказался в личной каюте хозяев? — в лоб спросил Фрэнк.
Узнаю старину Фрэнка. Чисто нью-йоркская прямота. Никаких околичностей.
— Я все рассказала полиции, — сказала Лэйни.
— А почему ты ничего не сказала об этом мне? — мрачно поинтересовался я.
— Я же тебе сказала, что Бретт заставляет всех разуваться.
В глазах Фрэнка промелькнул слабый отблеск неодобрения. Мы с ним, в отличие от Лэйни, знали, что слово «все» слишком расплывчато. Ей стоило бы сказать «меня». Но с другой стороны, а какое отношение к ее шарфу имеют ее туфли?
— Ты мне не говорила, что Бретт попросил тебя разуться, — сказал я.
— Я сказала, что он всех просит разуваться. Из-за этой его драгоценной тиковой палубы.
— Ты мне рассказала, что он попросил разуться жену сенатора. Ты ни разу не упомянула, что он попросил разуться тебя.
— Ну, должно быть, я забыла. Он действительно попросил меня снять туфли.
— Как ты могла забыть о том, о чем тебя уже спрашивали полицейские?
— Ну просто я все подробно им рассказала, и подумала, что больше это не понадобится. Бретт попросил меня разуться, а потом отнес туфли вниз, когда спускался за «Перрье».
— И шарф тоже? — поинтересовался Фрэнк.
Лэйни посмотрела на него.
— Да, он отнес мои туфли и шарф, — холодно ответила она.
— А почему он забрал у вас шарф? — гнул свое Фрэнк.
— Потому, что он был мне не нужен. Ночь была теплой.
— И потому Бретт Толанд отнес его вниз вместе с вашими туфлями.
— Да.
— Когда он попросил тебя снять туфли? — спросил я.
— Когда я поднялась по трапу.
— Он попросил тебя снять их…
— Да.
— …потом забрал их у тебя и отнес вниз.
