– После получения нейтралитета мы сами сможем избирать политику станции.

– Что конкретно ты имеешь в виду? – Она бросила на меня вопросительный взгляд. – Каким именно образом нейтралитет поможет станции? Мы смогли наладить бесперебойные поставки медикаментов, приток новых специалистов и разработку самых современных видов лечения. Впервые за те четыре года, что я работаю здесь, персонал госпиталя смог наконец завести медицинские данные на всех до одного жителей. Перечисленные изменения стали возможны только благодаря тому, что Центр Конфедерации вкладывает немало средств в развитие Иокасты и предоставляет всевозможную помощь в решении возникающих проблем. Да и все остальные нужды станции удовлетворяются. Если они дадут нам нейтралитет, то мы автоматически лишимся всех материальных фондов, технической помощи и субсидий. Мало того, мы также лишимся и помощи Земли. Что произойдет тогда с инфраструктурой станции? Возможно, на некоторое время даже остановится торговля. Я не говорю о том, что, вероятно, большая часть контрактных работников предпочтет покинуть станцию. Тем более что все отрасли на Иокасте финансируются из Центра!

Гордость не позволила признать, что на многие вопросы действительно нет ответов. В данный момент меня настолько сбили с толку собственные личные проблемы, что я не могла думать о решении глобальных проблем станции. В душе я ругала себя и понимала необходимость скорейшего решения всех вопросов. До того как будет принят нейтралитет, я должна внести ясность в решение подобных проблем. Однако существовала одна вещь, которую я не понимала.

– Элеонор, мы должны иметь возможность самостоятельно решать все эти проблемы. Право выбора, если хочешь. Вот и все! Мы можем выбрать прежнее существование за счет средств Конфедерации, можем существовать на ссуды и подачки Конфедерации, можем просить торговых представителей поставлять медицинские препараты и т.д. Самое важное, что мы все эти вопросы будем решать сами для себя!

По всей видимости, окончательно убедить ее не удалось.

– Возможно, ты права. Извини, что сразу набросилась с этими проблемами. Ты не успела вернуться, а мы уже спешим взвалить на тебя все трудности.

– Не поверишь, но я даже во время своего отсутствия постоянно думала о будущем станции.

– Лучше пойди и найди Мердока. Ведь на самом деле он вовсе не собирается арестовывать тебя, я угадала? – улыбнулась она.

– Не уверена, что у него есть выбор, – мрачно ответила я. – Ведь если он не выполнит свои обязанности, мы не сможем в дальнейшем доказать серьезность намерений и подтвердить возбуждение дела. А в этом случае могут выдвинуть обвинение и против Мердока, так сказать, в пособничестве преступникам и неисполнении служебного долга. Ко всему прочему ему припишут и незаконное использование технологий инвиди для перемещения в гиперпространстве.

– А он был в том же месте, где и ты?

Джаго намеренно подчеркнула слова «в том же месте», намекая на мою скрытность.

– Да, но только несколько недель.

– Я так и поняла. Физически он пострадал не так сильно. – Она демонстративно подняла брови.

Видимо, Элеонор что-то подозревала и даже намекала на личные отношения между мной и Мердоком. Видимо, очень хотела, чтобы ей поведали о подробностях, но я смертельно устала. К тому же мысли были заняты кучей проблем и другими довольно неприятными вещами. Сейчас для меня гораздо важнее то обстоятельство, что в космосе вокруг станции кружит корабль неконтролируемых бендарлов.

– Ладно. Доброй ночи, Элеонор!

– Доброй ночи, Хэлли!

Она провожала меня взглядом, по-прежнему держа руку на сверхчувствительном экране. Лучше бы она этого не делала: лишние движения негативно влияют на восприимчивость монитора. Хотелось напомнить, но я промолчала.

Я вышла из госпиталя и направилась к выходу из кольца «Альфа». Коридоры Иокасты казались маленькими и узкими после бескрайнего, хоть и закрытого облаками, небосклона Нижнего Сиднея. Широкая автострада мерцала впереди голубыми огнями. На станцию опустилась искусственная ночь.

Мы поддерживали иллюзию дневного света путем наклона огромных рефлекторных зеркал, установленных снаружи колец «Гамма» и «Дельта», а также над кольцом «Альфа». Большинству космических видов требуется поддержание иллюзии смены дня и ночи. Поскольку Иокаста является земной станцией, то сутки делятся на двенадцать дневных земных часов и двенадцать ночных. Технологи, моделировавшие станцию, как только она поступила во владение Земли, сумели даже создать некое подобие восхода и заката, вечерних сумерек и ночной тьмы.

Инспектор полиции, ожидавший меня около дверей госпиталя, сообщил, что Мердок приготовил мне одну из гостевых офицерских комнат в кольце «Альфа».

– Конечно, это гораздо лучше, чем камера для преступников, – усмехнулась я.

Полицейский не отреагировал на мою шутку и кратко заметил:

– Да, мэм!

Бодрым шагом он направился вперед. Очевидно, чтобы показать мне дорогу. У мужчины был, как мне показалось, слишком большой нос, который он каждую минуту вытирал носовым платком. Воротник рубашки аккуратно поднят вверх, форма чистая и хорошо отглаженная, как у настоящего военного. Этот подчиненный Мердока не был мне знаком. Очевидно, он прибыл на станцию как раз во время моего отсутствия. Пока мы шли к месту, я вновь окунулась в собственные мысли и остальной путь прошла молча. Мы шли по улицам бизнес-центра уровня «Альфа». Рабочий день уже окончился, и все давно разошлись по домам, поэтому кругом царила тишина. Главный деловой район станции отличался аккуратностью и даже некоторой «утонченностью» от торговых павильонов в нижних секторах. Мы прошли через командный центр, называемый Пузырем. По обеим сторонам главного коридора располагалось множество дверей. Инспектор вел меня к той части кольца, где располагались военные базы и жилые районы сотрудников службы безопасности станции. «Военный городок» находился по другую сторону от Пузыря.

После холодов Сиднея воздух Иокасты казался необычайно теплым. Влажности не чувствовалось, и я вновь обрела давно забытое ощущение комфорта. Однако не все секторы станции такие уютные. Нижнее кольцо «Дельта» отнюдь не столь совершенно в плане регулирования температур и гравитации. К тому же