тебе.

У меня упало сердце. Интересно, кто еще, кроме Вича, предал нас?..

– Источники? Какие источники? Вы шпионили за нами?

– Нет-нет, ничего подобного, – поспешно сказал Геноит. – Даю тебе слово, что сейчас у нас здесь нет никаких шпионов.

– Но раньше были?

Он засопел и ничего не ответил. У меня вдруг возник вопрос: почему Геноит сказал, что лоялен «почти весь штат»? Я прогнала эту параноидальную мысль и поплотнее завернулась в полотенце, чувствуя, что меня начинает бить дрожь.

Это был пустой разговор. Геноит не мог дать мне подробную информацию, пока я не соглашусь вступить в их организацию, а я не могла сделать этого, пока не узнаю подробностей. Конфедерация отказалась от нас, а Новый Совет хочет использовать нас для достижения собственных целей.

Геноит прокашлялся.

– Почему ты уехала? – спросил он напряженным голосом.

– А почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Просто я хочу это знать. Как ты могла исчезнуть, не сказав ни единого слова?

– Я оставила тебе головидео, в котором все объяснила…

– Этого слишком мало!

Его страстность потрясла меня. Он встал и начал расхаживать по комнате.

– Ты оскорбила меня тем, что не захотела разговаривать со мной, а затем не отвечала на мои звонки.

У меня сжалось сердце: все это было чистой правдой.

– Я… боялась.

– Боялась? Чего? – Он задал этот вопрос с недоумением, ему было неведомо чувство боязни или страха.

– Да, черт возьми, я боялась! Боялась того, каким ты стал. Террористом.

Что интересно – я боялась того, что при разговоре с глазу на глаз не смогу преодолеть физического влечения к Геноиту. Мне и сейчас было трудно сопротивляться его обаянию.

– Ты – моя жена и должна делиться со мной всеми своими мыслями, – с нажимом сказал он.

Ну вот. Опять повеяло феромонами.

– Ты действительно так думаешь? Ты веришь в то, что я для тебя единственная женщина во вселенной?

– Да, единственная женщина в мире, – твердо сказал Геноит.

Эх.

Мне хотелось, чтобы он доходчиво объяснил свою точку зрения. Я не могла принять ее, поскольку для меня не существовало гармонии без взаимопонимания. Мы жили в гармонии, лишь когда понимали друг друга.

– Может быть, ты путаешь физическое влечение со своего рода… мистическим союзом?

Он вновь бросил на меня недоуменный взгляд, который я сначала расценила как попытку уклониться от ответа, но потом вспомнила, что хдиги не признают разделения на душу и тело. Их философия не терпит дуализма, свойственного человеческому мышлению, выделяющему такие оппозиции, как дух и плоть, форма и содержание, небо и земля… жизнь и смерть, наконец.

Он перегнулся ко мне через стол, и я ощутила на своем лице его мягкое теплое дыхание.

– «Не разлучит ни время нас, ни расстоянье. Не властен мир над нами, смерть не властна».

На мгновение я забылась и хотела уже погладить его по щеке.

– По-моему, это из «Куал'анати», – сказала я, имея в виду очень длинную и сложную эпическую поэму, в которой, как кажется, содержалась половина всей мудрости, на которой основывалось хдигское общество. – Не знала, что там есть строчки о любви.

Я откинулась на спинку кресла и откатила его подальше от Геноита.

– Это из Брачной Оды королевы Сер, – почему-то с легкой грустью сказал Геноит. – Как ты думаешь, почему мы сочетаемся браком один раз и на всю жизнь? Да потому что никого из нас никогда больше не свяжут такие крепкие узы, как с нашим единственным избранником. Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «мистический». Но это – факт.

Да, это действительно был «факт» – я ощущала это, чувствуя физическую тягу к Геноиту, несмотря на свое внутреннее сопротивление. Но теперь я стала если не мудрее, то, во всяком случае, старше, и ответственность за решение перевешивала плотское желание, которое возбуждали во мне феромоны Геноита.

Кчин, «Калипсо», Барик, сэрасы… Возможно, мы и были навсегда связаны неразрывными узами, но это вовсе не означало, что я должна жить вместе с ним или соглашаться с его политическими взглядами.

– Зачем ты прибыл сюда? – спросила я его прямо. – Почему послали именно тебя, а не какого-нибудь другого красноречивого ублюдка?

Неужели он и его соратники столь наивны, что решили, будто я скорее соглашусь на их предложение,