— Я часто замечала, что люди с исключительно хорошей памятью ужасно раздражают…

— Я мог бы остаться в некоторых сомнениях по поводу ваших мыслей о нашем браке, но тот факт, что вы едва не размозжили мне голову щеткой для волос…

— Это была совсем маленькая щетка! И никаких особых повреждений она вам нанести не могла, ну разве что оставить синяк-другой, хотя признаю, что, если бы не очки, ручка могла воткнуться вам в глаз и выколоть его.

— …а потом вы поклялись Господу всемогущему, что больше никогда-никогда не захотите меня видеть.

Плам на секунду прикрыла глаза. Ну, разве можно быть такой дурой? Почему она вообще на него так накинулась? Она, единственная из всех людей на свете, не имела никакого права злиться на него зато, что он скрыл от нее кое-что из своего прошлого.

— Ну, «никогда-никогда» — это, безусловно, некоторое преувеличение…

— Плам.

Она опустила взгляд на сцепленные перед собой руки, не в силах посмотреть на Гарри, слишком смущенная, чтобы вынести осуждение в его глазах. Она и в самом деле трусиха.

— Простите, Гарри. Думала, что смогу это сделать, но очевидно, что я слишком…

— Плам, посмотрите на меня.

Медленно, неохотно она подняла взгляд и встретилась с его глазами. Горло перехватило, а внутри все затрепетало. Гарри ослепительно улыбался, не только губами, ной глазами тоже. Он взял Плам за руки и склонился над ними, чтобы поцеловать каждую по очереди. От его прикосновения ее руки потеплели.

— Вы имеете полное право сердиться на меня. Я вовсе не виню вас за то, что выставили меня из спальни, только надеюсь, что теперь, когда вам известно самое худшее, вы все же согласитесь остаться моей женой. Признаю, вы заключили не самую удачную сделку, но мне бы очень хотелось, чтобы вы остались. Бог свидетель, моей прислуге необходима хозяйка — они толком не понимают, как выполнять свои обязанности, и даже не знают, в чем эти обязанности заключаются. А дети вовсе не плохие, просто распущенные, и тоже нуждаются в вас.

Плам улыбнулась, заметив его серьезный, полный надежды взгляд, и сомкнула пальцы на его руке.

— А вы, милорд? Что нужно вам?

— Друг, — произнес он вдруг охрипшим голосом и привлек ее к себе. — Жена. Любовница. — Плам оказалась прижата к его груди, ее руки скользили вверх по тонкой зеленой ткани сюртука, и мышцы Гарри напрягались. Его губы дразнили, покусывая ее нижнюю губу, пробуя на вкус уголки ее рта, целуя нежно, едва касаясь, но так, что кружилась голова. А потом Гарри прильнул к ее приглашающе приоткрытым губам.

Плам уже начала подумывать о весьма порочном способе воспользоваться письменным столом, не сомневаясь, что мужу это понравится, как вдруг окна кабинета задрожали от еще одного, довольно близкого удара.

— Проклятие! — рявкнул Гарри, отрываясь от ее губ. — Темпл!

Напомнив себе, что теперь она стала матерью этим детям, а значит, именно она и должна выяснять, что происходит в доме, Плам неохотно высвободилась из объятий мужа.

— Наверное, я должна посмотреть, что случилось.

— Нет, останьтесь. Темпл, что там происходит? Почему я не могу ни на минуту остаться в тишине? Я что, прошу слишком многого — просто иметь возможность прочитать письма?

— Нет, сэр, — ответил Темпл, быстро оглянувшись назад. — Видите ли, бык, к прискорбию, лишившийся одной своей задней детали, ворвался в холл. Я прослежу, чтобы его немедленно выдворили.

— Не беспокойтесь, я сделаю это сама, — улыбнулась ему Плам. — В конце концов, теперь я здесь хозяйка. Если кто-то и отвечает за то, чтобы выдворить скотину из дома, полагаю, это я. — Она повернулась к Гарри, почему-то сильно смутившись, несмотря на то что всего несколько секунд назад ласкала его язык самым интимным образом. — Увидимся позже?

Гарри кинул на нее пылкий взгляд, не оставлявший сомнений в том, что они непременно увидятся позже, и снова поцеловал обе ее руки.

— Вы ангел, Плам. Ответ на мои молитвы. Я передаю детей в ваши умелые руки в полной уверенности, что вы вернете в мой дом покой и рассудок. Вы именно то, что нам нужно. Увидимся за ленчем… о, проклятие, нет. Сегодня утром я получил письмо и теперь должен заняться… э-э… работой. Вы меня простите?

Он взял ее за подбородок, привлекая к себе. Плам не сомневалась — если она окажется на расстоянии поцелуя, то просто повалит Гарри на пол и даст себе волю, поэтому она быстро отступила назад и одарила его ослепительной улыбкой (хотя опасалась, что получился похотливый оскал).

— Да, конечно. Ну, значит, за обедом. Увидимся за обедом… и после него.

Его глаза запылали, запылали с такой силой, что все ее тело начало гореть и ныть от желания. Гарри дважды сглотнул и кивнул. Она послала ему воздушный поцелуй и выскочила из комнаты — ей показалось, что сейчас Гарри просто кинется на нее. Темпл, вежливо рассматривавший картину на стене, придержал для Плам дверь. Она проскочила через каморку секретаря, полная надежд, желания и счастья.

— Темпл… вы не против, если я буду называть вас так? Спасибо. Темпл, у меня очень хорошие предчувствия. — Плам распахнула дверь в коридорчик. Мимо промчался бык средних размеров, а следом за ним — два больших пса, фазан и близнецы. — Сегодня для всех нас начнется новая жизнь.

Мимо пробежал Мактавиш, тащивший привязанный к бечевке крысиный скелет.

— Я справлюсь со всеми препонами, что поставит на моем пути жизнь, и сумею победить.

— Да поможет вам Бог, миледи, — ответил Темпл. — Думаю, вам очень потребуется помощь.

Через ступню Плам переползла саламандра и выскочила за дверь.

Плам вздохнула.

— Боюсь, что вы правы.