В эти дни захлебнулась очередная попытка имперско-фашистских войск овладеть 8-м горно-обогатительным комбинатом. На участке, где обороняется часть товарища Вейзена, враг попытался высадить десант в тылу наших войск, и в то же время четыре десятка тяжёлых штурмовых танков и сто бронетранспортёров с пехотой при поддержке тридцати ударных вертолётов атаковали бойцов товарища Вейзена с фронта. Начался упорный и кровопролитный бой. Наша артиллерия «помогла огоньком», меткой стрельбой подавив вражеские батареи в имперском тылу, а после этого поставила эффективный заслон продвигавшимся танкам. Имперцы растерялись и приостановились, а товарищ Вейзен в этот момент поднял своих товарищей в контратаку. Умело ставили помехи солдаты взвода радиоэлектронной борьбы под командованием товарища Рейхенплац, нарушая врагам связь, сбивая работу их прицелов и «ослепляя» наступавшие танки. Выдвинулись вперёд зенитчики, благодаря их грамотным и своевременным действиям сбито шесть вертолётов противника.

Не выдержав яростной контратаки наших бойцов, имперцы бежали, оставив на поле боя двадцать горящих танков и сорок бронетранспортёров. Подсчёт тел погибших имперцев продолжается, но уже сейчас можно сказать, что нашими бойцами уничтожено свыше тысячи восьмисот солдат и офицеров противника, свыше двухсот взято в плен. Героическая оборона Восьмого комбината продолжается; его название станет символом несгибаемой стойкости и героизма наших войск, не отступивших ни на шаг перед натиском превосходящих сил противника!..

...В течение минувших суток наши войска вели бои с противником на всём фронте, особенно ожесточённые – на направлении Восьмого горно-обогатительного комбината и космопорта «Северный». После упорных и кровопролитных боёв наши войска оставили малозначительный горно-обогатительный комбинат номер 23, уже давно выведенный из активного производственного цикла. Лживая имперская пропаганда пытается превратить это частное и ничего не решающее событие в стратегическую победу имперско-фашистских войск, но граждане свободной Федерации знают цену имперским заявлениям.

На других участках соприкосновения наших и имперских войск ничего существенного не произошло.

– Ничего существенного не произошло! – с горьким отчаянием воскликнула Инга. Глаза у неё покраснели и запали. – Да как же они могут, когда мы тут, а они... они уже... И приказ вон какой выпустили, а о нём – ни слова...

– Ничего ты не понимаешь, Инга. Нельзя панику распространять, ясно? Вот и не говорят. Может, мы сейчас имперцев обратно погоним. Видела французов? Ка-ак вдарят по ним, как завернут!

– Ага, погонят, жди... – фыркнула Инга. – Лягушатники – они лягушатники и есть. Только «бошей» увидят, сразу и разбегутся. Как два века назад.

– Ой, да что ты сравниваешь? С тех пор сколько времени прошло!

– Костя, а сколько раз они с тех пор воевали, а? Может, это они при Босворте, или...

– Хватит! – оборвал я спорщиков. – Рядовой Игнатьев! Ко мне!

– Товарищ сержант, ря...

– Ат-ставить. Рядовой Игнатьев, последовательность действий бойца при обнаружении на тактическом дисплее отметки, классифицируемой как «вражеская бронетехника», находящейся в зоне поражения огневыми средствами отделения?

– Э-э-э...

– Что, Костька, влип?.. – хихикнули в углу.

– Рядовая Полякова! Хочешь вместо него ответить?

– Так точно, товарищ старший сержант!

– Тогда отвечай. А рядовой Игнатьев, если ты ответишь, поступит в полное твоё распоряжение до тех пор, пока у него эта последовательность от зубов отскакивать не будет.

– Только не это, товарищ сержант, только не это!.. Она ж меня живьём слопает! Я могу ответить, я могу!

– Тогда отвечай.

– Товарищ старший сержант, при обнаружении вражеской бронетехники на тактическом дисплее надлежит, активировав функцию «результативного касания», совместить жёлтый курсор общего целеуказания с отметкой цели, произвести запрос опознавания «свой-чужой» во избежание потерь дружественной стороны, после чего, включив клавишей «А» передачу по каналу цели, осуществить трансляцию координат обнаруженного объекта. В дальнейшем не выпускать цель из визира и, соответственно, из поля зрения транслирующей камеры-передатчика, осуществлять ручное сопровождение до поступления сообщения «цель захвачена», после чего одновременным нажатием клавиш «Бэ» и «Цэ» передать цель центральному вычислителю для автосопровождения. Ожидать выдачи данных для стрельбы. В дальнейшем действовать согласно полученным распоряжениям командира отделения.

– Неплохо, Игнатьев, только забыл одну вещь.

– Какую, това... Ах да, виноват! После передачи цели на автосопровождение осуществить синхронизацию наведения собственной оружейной системы с получаемыми от центрального вычислителя баллистическими данными. Нажатием клавиш «А» и «Дэ»...

– Ну, молодец. Кое-что всё-таки вбил в вас...

Моё отделение щеголяло в трофейной форме. На рукавах и шлемах пришлось наскоро намалевать бело-сине-красные эмблемы; кое-как мне удалось наладить целеобмен с нашим уменьшившимся в числе, но зато полностью экипированным взводом и огневым взводом французов из дивизии «Камбрэ». Те восхищённо цокали языками, глядя, как я сопрягаю чипы моих ребят с мощным баллистическим вычислителем их Pz.Kpfw VII, которому предстояло поработать штабной машиной.

Кроме нашего взвода и пары французских танков, здесь больше никого не было. Первая добровольческая рассредоточилась вдоль городских окраин, с тыла нас подпирала моторизованная «Камбрэ». Казалось, что наступать на Владисибирск в лоб сейчас было бы безумием.

...Однако именно это и сделали имперцы, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Сперва над нашими головами протрещал своё всегдашнее «шрр-трр» разведывательный «шмель»; однако кто-то из отделения Риммы угостил супостата из ПЗРК. «Шмель» окутался дымом и рухнул метрах в пятидесяти перед нашими позициями; я совсем уже было собирался скомандовать «все назад!», не без оснований ожидая огневого налёта на наш передний край, однако в это время заговорила артиллерия «Камбрэ»; через наши головы на восток понеслись снаряды РСЗО, таща за собой огненные хвосты. Дариана Дарк где-то очень хорошо поживилась, подумал я, раздобыв те же самые «игели», что едва не превратили нас в хорошо прожаренные стейки там, в лесу. С воем рванулись туда же, на восток, три носившихся над головами истребителя.

Неплохо, подумал я. Грамотно сработано. Наведение по радиообмену «шмеля» с командным пунктом, для этого надо иметь очень грамотных ребят из батальона РЭБ и отлично отработанную систему управления всеми огневыми средствами. У «Камбрэ», похоже, очень толковый командир.

Далеко за горизонтом загрохотало. На самом пределе видимости поднялись крошечные дымные султаны; наша артиллерия накрыла какие-то цели.

Сейчас имперцам следовало бы остановить наступление, вскрыть полностью нашу систему огня, нанести удары по мобильным комплексам ПВО, а потом как следует пробомбить сам город, сверхзвуковыми крылатыми ракетами точечно выбить огневые средства, прорядить позиции нашей артиллерии и только потом...

И потому я донельзя удивился, заметив впереди осторожно перебегавшие фигурки. Никаких бронетранспортёров и танков. Пехота, идущая почти что в полный рост.

– Они что, спятили? – вырвалось у Инги.

Однако очень скоро выяснилось, что имперцы отнюдь не спятили. Они тащили с собой множество «муспелей», и реактивные огнемёты выплюнули нам в лица целое море пламени.

Я едва скомандовал «Ложись!», как по фасаду плеснула огненная волна. Ярко-рыжие языки заплясали на полу, скользнули по богато драпированным стенам; задело и кое-кого из ребят, но, по счастью, химические огнетушители (ещё один имперский трофей, выпущенный в войска в огромных количествах после боёв с Тучей на Иволге) быстро сбили пламя.

Инфракрасные прицелы сходили с ума, пламя бушевало, и сквозь этот жар, понятное дело, было не разобрать отдельные цели – имперских солдат.