— Аванс. Как обычно, — сказал он. — Я с тобой свяжусь. — И вышел из кабинета.
Нервный разорвал конверт, быстро пересчитал купюры, отделил одну, в пятьсот евро, остальные сунул во внутренний карман, поглядел еще раз на фото, облизнулся и спрятал туда же. Потом позвонил, вызывая обслугу.
— Убери этот силос, — брезгливо велел он халдею, показав на салат. — Водки мне принеси. Стейк. Потолще и с кровью.
Халдей исчез.
Нервный посмотрел на свои руки. Руки дрожали. Он сжал кулаки и грязно-грязно выругался. Не помогло. Каждый раз после общения с этим козлом у него было так.
«Чего я боюсь? — сказал он сам себе. — Такого задохлика щелчком пришибить можно. Бабки конкретные, работа, реально, пустяковая. Что ж меня так колбасит?»
Глава тридцать первая
Катя и настоящие бандиты
Доброе слово и дубина убеждают лучше, чем просто доброе слово.
Если дубина достаточно большая, без доброго слова можно обойтись.
Катя возвращалась из издательства. С гонораром. И новой балладой, которую ей все-таки всучили, хотя она и пыталась взять перерыв. Катя чувствовала, что ей в ближайшее время будет не до переводов.
Катя шла по улице Рубинштейна и думала о том, что лето кончается, — в Петербурге оно такое короткое. И еще о том, что скоро начнутся занятия на курсах… Было приятно думать о чем-то таком… Обыденном.
— Девушка, а девушка!
Катя не обернулась. Оборачиваться нельзя. Вообще-то она не испугалась. Вокруг люди. Еще достаточно светло…
Катя не оглянулась и не остановилась. Наоборот, прибавила шагу.
— Эй, малышка, постой! Постой, тебе говорю! — Катя услышала топот за спиной и поняла, что так просто отделаться не удастся. Теперь она оглянулась и увидела, что ее догоняют двое парней самого хулиганского вида. Она завертела головой в поисках кого-нибудь, к кому можно обратиться за помощью: милиционера, охранника или хотя бы просто крепкого мужчины… Но как назло вокруг были только старушки и какие-то задохлики. Катя сунулась к одному, но тот сделал вид, что не услышал Катиных слов. А парни тем временем ее догнали.
— Девушка, не бойтесь, мы вам — ничего плохого! — заявил один из них, хватая Катю за руку.
Его тон и действия категорически противоречили смыслу сказанного.
— Помогите! — крикнула Катя, безуспешно пытаясь освободиться.
Приостановился какой-то пожилой мужчина, но другой парень сказал ему:
— Иди, иди, дед, это подруга его!
— Я не подруга! — возмутилась Катя.
Парни заржали.
Дед послушно двинулся дальше.
— Тихо, лялька, тихо, не то хуже будет, — с угрозой процедил тот, что держал Катю, прыщавый, в кожаной куртке с надписью по-английски «Чикаго буллз». — Никто тебе не поможет. Здоровье дороже. А вот и наша тачка…
У тротуара припарковалась потрепанная «восьмерка» с транзитным номером под стеклом.
Катя поняла, что дела ее совсем плохи.
— Пустите меня немедленно! — отчаянно закричала она, но крик ее утонул в рычании тройки здоровенных мотоциклов, торжественно и неторопливо проехавших мимо. Один из мотоциклистов приотстал, посмотрел на Катю… И тут же газанул, догоняя своих. И этот испугался!
— Сказал, не ори! — рявкнул парень и прыснул из баллончика Кате в лицо. Она инстинктивно зажмурилась, но все равно вдохнула… И голова ее закружилась, ноги стали ватными…
Дверь «восьмерки» открылась, водитель вылез, откинул сиденье, Катю, отчаянно сопротивляющуюся, запихнули внутрь, машина тронулась…
И вдруг оказалась в окружении мотоциклистов. Один ехал впереди, двое по бокам, причем — очень медленно.
Сзади тут же недовольно загудели…
Катя слышала это гудение, но уже ничего не видела. Перед глазами плыли разноцветные круги…
Очнулась она от резкого запаха нашатыря.
Она дернулась и попыталась увернуться от мерзкой ватки, но ее держали крепко. Зато спустя несколько секунд в голове у Кати прояснилось, и она увидела над собой довольно-таки страшную рожу, наполовину заросшую желтой бородищей и «увенчанную» голым загорелым черепом. Катя узнала его мгновенно: Коля Голый.
— Зачем вы меня… — непослушным языком пролепетала Катя.
— Очухалась, малышка, — с удовольствием констатировал хозяин «Шаманамы» и поднес к Катиным губам кружку с пивом. — Горло прополощи, помогает.
Катя отказываться не стала — пить хотелось ужасно. Желтобородый Коля ухмыльнулся.
Катя обнаружила, что сидит на диванчике в каком-то полутемном зале.
— Зачем вы меня увезли? — повторила вопрос Катя уже более четко.
Хозяин «Шаманамы» заржал. Его поддержала еще пара глоток.
— Слышь, Баран, она думает, что это мы ее свинтили! — заявил хозяин «Шаманамы», и трое окруживших Катю здоровенных мужиков покатились от хохота.
Катя разглядела позади них что-то вроде гардероба, а около гардероба — тетку в синем халате, взиравшую на Катю и ее окружение с большим неодобрением.
— Вообще-то это не мы, — сказал Коля Голый, и Катя наконец обратила внимание на то, что на нем — черная куртка из толстой кожи и такие же штаны. Двое остальных были одеты практически так же. Она сообразила, что это и есть трое байкеров, продефилировавших мимо, когда Катю затаскивали в машину.
— Спасибо… — пробормотала она.
— Спасибо не булькает! — ухмыльнулся хозяин «Шаманамы».
Тут Катя вспомнила о полученных деньгах, которые были в сумочке… А там еще и документы! Если они пропали…
Но сумочка лежала рядом, на диванчике. И деньги оказались на месте.
— Давайте я вас угощу… — пролепетала Катя. — Чем-нибудь…
— Гусары, молчать! — гаркнул Коля, и Катины спасители снова заржали.
— Всё, хорош, — сказал Коля. — Братва, пошли отсюда. На, мать, спасибо за лекарство! — Он сунул женщине в халате сторублевку.
Они все вывалились на улицу (Катю бережно поддерживали за локоток) и двинулись к мотоциклам. Катя сообразила, что это та же самая улица Рубинштейна. «Восьмерки» с транзитными номерами не было. Зато у тротуара валялась запомнившаяся Кате куртка с надписью «Чикаго буллз». Надпись сохранилась отлично, а вот у самой куртки был такой вид, словно по ней проехался грузовик.
— А-а-а, трофей! — Хозяин «Шаманамы» ловко поддел ногой куртку и послал ее в урну. — Гол! — Он уселся на мотоцикл, похлопал по сиденью: — Устраивайся, малышка, подбросим тебя домой. Куда тебе?
Катя уселась на теплое сиденье.
