что-то написано, это еще не значит, что писал хозяин забора. А где была надпись?
Катя вновь включила мобильник.
— На этой статуе. Видишь, вот она, крупным планом.
На этот раз Карлссон рассматривал изображение долго — чуть ли не минуту. Катя, в свою очередь, изучала невыразительное лицо тролля, пытаясь понять, что он там видит такое, чего не видит она.
Наконец он вернул Кате мобильник, огляделся и рявкнул:
— Лейка! Пиво!
— Ну, что это за статуя? — напомнила Катя.
— Дрянь, — буркнул Карлссон. — Пестрая кукла с гнилым нутром.
— А поподробнее? И почему из тебя вечно все надо клещами тянуть?
— А почему тебя вечно тянет на всякую пакость? — укорил Карлссон. — Как маленькая, честное слово! Где ты ее нашла?
— В Эрмитаже!
— Что это? Кладбище?
— Как, ты не знаешь?!
Что взять с тролля?
— Эрмитаж — это музей, — пояснила Катя. — А музей — это место, где собраны произведения искусства… Короче, всякие старинные штуки. Ценные.
— Эта кукла — не старинная и не ценная, — возразил Карлссон.
— А вот и нет! — торжествующе заявила Катя. — Мне сказали, что она и старинная, и дорогая!
— Вранье, — проворчал тролль. — Ей и ста лет нет. К тому же она недоделана… — подумал немного и добавил: — И это хорошо.
Катя уставилась на изображение, но ничего недоделанного не нашла. Наоборот, статуя отличалась очень тонкой, кропотливой и тщательной отделкой.
— Почему — недоделанная? И почему — хорошо?
Но Карлссон уже забыл о статуе.
— Лейка! Пиво! — снова рыкнул он очень сердито. — И мяса давай! Я голоден!
Катя тоже рассердилась:
— Ну почему ты опять не отвечаешь? Почему?
— Мне эта разрисованная тухлятина не интересна, — сказал Карлссон.
— Но она интересна мне!
— Хочешь, чтобы я ею занялся? Это можно.
— Когда?
— Потом как-нибудь… Годиков через тридцать?
— Ты издеваешься?
— Почему?
— Тридцать лет!
— А куда торопиться? — Карлссон совершенно искренне не понимал, почему Катя сердится. Какая-то недоделанная статуя… Вот пиво и закуска — это важно.
— Лейка!
Появилась Лейка. Без пива. У Кати возникло стойкое ощущение, что подруга никуда не уходила. Стояла и подслушивала. Ну и ладно.
— Забыла вам сказать! — заявила Лейка. — Я Хвостова на помещение раскрутила! Ну скажите, что я — молодец!
— Молодец! — отреагировала Катя. — Какое помещение?
Лейка даже обиделась немного:
— То есть как — какое? Для нашего детективного агентства! Вот всегда так! Вертишься, как белка в колесе! Пашешь, как ёжик…
— Бегаешь, как зайчик… — меланхолично вставила Катя.
— …И никакой благодарности! А я и название придумала. «Карлссон и нимфы». Карлссончик, как тебе? Не возражаешь?
— Пива! — рявкнул Карлссон.
— Да ну вас! — обиделась Лейка. И ушла на кухню.
А Катя вспомнила, что завтра ей опять какие-то документы подписывать, — и опечалилась. Ну и на кой ей это детективное агентство? Чтобы Карлссона трудоустроить? А ему это надо? Тоска, одним словом. Вот кельтская статуя — это действительно интересно! Настоящий детектив, а не какие-то бесконечные бумажки.
Глава пятая
Heт тролля — нет проблемы
Идут по Москве ночью два тролля, старый и молодой.
— Это, — говорит старый, показывая на автомашины, — типа, консервы. Токо учти: мясо в них разное. Ты какое любишь?
— Я — пожирнее, — облизывается молодой. — Эти как отличить?
— Эти — легко. Бери, где сверху цветные лампочки мигают.
«Ха! — мысленно воскликнул Илья Всеволодович Хвостов, подписывая договор по субаренде. — Будет вам и жучка, будет и свисток — сами знаете куда!» Жаль, конечно, деньги тратить, но зато удастся собрать всех недругов в одном месте. Очень удачно, потому что иначе пришлось бы искать Карлссона по всему городу. А деньги на хорошее дело жалеть нельзя. Не в шашки играем.
Директор бросил договор на стопу «Исходящие» и с угрюмой ухмылочкой покинул кабинет. Сегодняшняя встреча должна стать важным этапом в его освобождении от позорной зависимости, и от сопливой молодежи, и от их мерзких покровителей.
— Меня не будет до шести! — бросил директор преданно вскочившей секретарше и покинул свою цитадель.
Кабак, в котором была назначена встреча, располагался на Фонтанке и отличался не только качественными стейками и изрядными ценами, но и уютной тишиной, которая как нельзя лучше подходила для деловых встреч.
— Я Дварин. — Рук`и Хвостову собеседник не протянул, что, может, и к лучшему, потому что литровый стакан английского пива исчез в этой руке практически полностью. — Говори, чего надо.
— У меня есть конкурент… — начал Илья Всеволодович и засомневался, стоит ли продолжать. Совсем не таким он представлял себе специалиста по решению неделикатных проблем. Ему казалось, что киллер должен быть незаметным, как бы безликим… Этот же фрукт был, мягко говоря, очень приметный. Широченный, как капот «крайслера», с могучей бородищей и такими же густыми патлами, квадратной, кирпичного цвета рожей… Да на такого раз глянешь — на всю жизнь запомнишь. Хотя сила в нем чувствовалась, этого не отнимешь. Но сила какая-то… животная. Как у зубра.
— Пожалуйста, ваш стейк!
Дварин насадил на вилку здоровенный кусок мяса и впился в него зубами. Розовый сок неопрятно потек по бороде. Стейк был с кровью. По сути — кусок сырого мяса, прихваченный снаружи корочкой. Как раз такой прожарки, какая нравилась Илье Всеволодовичу.
Тут только Хвостов сообразил: раз его собеседнику принесли заказ, он пришел заранее. И теперь намеревался кушать и разговаривать. А Илья Всеволодович, получается, будет смотреть, как он кушает. И сразу обозначен статус: кто слуга, а кто — хозяин.
Намереваясь переменить расклад, Хвостов взялся за меню, но Дварин буркнул невнятно, с полным
