Несмотря на позднее время, на Невском сияли витрины и шлялся народ — наверно, потому что ночь была не по-августовски теплая. Может быть, последняя теплая ночь лета.

— Давай погуляем? — предложила Катя. — Посмотрим, как мосты сводят-разводят. Заодно проветримся. А то у меня в голове шумит — я пива выпила, наверно, не меньше литра…

— Ха, литра! — пренебрежительно изрек Дима. — Я вот не меньше шести кружек… Да это что! Помню, мы с пацанами взяли два ящика на четверых! Это получается на человека…

Дима принялся высчитывать, но, заметив, что тема Кате неинтересна, бросил. Гулять же к мостам отказался, сказав, что натер пятку. На самом деле ничего он не натер, а сказал так с умыслом.

Когда свернули на набережную Фонтанки, а потом в подворотню Лейкиного дома, стало темно, как в бочке. Катя на ощупь набрала код на решетке. Во дворе-колодце среди кустов загадочным зеленым пятном светился фонарь.

— А как мы в дом попадем? — встревожился Дима. — Что-то я не уверен, что Лейка нам откроет.

— Ее вообще дома нет, — легкомысленно ответила Катя. — Она к Наташке на дачу уехала. А у меня ключ есть.

— Отлично! — воодушевился Дима. — Просто классно!

Свет на лестнице не горел.

— Во, нормально! — Возмущенный голос Димы эхом отразился от стен лестничной коробки. — Это называется элитный дом!

— Наверно, просто выключили, — предположила Катя, ощупывая ближайшую стену. — Черт, не могу найти, где тут…

— Ладно, что мы, дверь не найдем? Дай руку!

Дима схватил Катю за руку и потащил за собой по лестнице наверх. Катя споткнулась в темноте, вскрикнула. Дима остановился, подхватил ее, сгреб в объятия и принялся с жаром целовать.

— Димка! — сдавленно пискнула Катя между поцелуями. — Пусти! Давай хоть до квартиры дойдем!

— Давай, — пробормотал Дима, неохотно отпуская девушку.

В прихожей у Лейки горел свет. На полу валялись раскрытая сумочка и запыленные босоножки.

— Может, Лейка вернулась? — предположила Катя.

— Лейка! — крикнула она.

Никто не отозвался. Квартира как вымерла, только где-то текла вода из крана.

Погрустневший было Дима просиял.

— Может, она спит? — предположила Катя.

— Да ладно — спит… Нету ее! — Дима наклонился, чтобы расшнуровать ботинки, потерял равновесие и чуть не упал. Катя поглядела на него и заметила, что взгляд у бойфренда шалый, даже слегка безумный.

— Что с тобой? — лукаво спросила она. — Ты сегодня какой-то взвинченный. На себя не похож. Может, тебе лучше спать лечь? Я тебя в гостиной на полу устрою. Давай?

— Спать? — усмехнувшись, повторил Дима. — Давай лучше выпьем чего-нибудь. Тут у Лейки где-то бар был. Как ты относишься к мартини?

— Хватит с меня пива в «Шаманаме», — отказалась Катя. — Лучше я чай поставлю. Я в одном журнале читала, что после выпивки надо пить побольше жидкости, а то наутро будет болеть голова.

По дороге на кухню Катя на всякий случай заглянула в ванную — вдруг Лейка уснула прямо там? Однако Лейки и в ванной не оказалось. Из крана сочилась вода. На полу валялись полотенце и Лейкины трусики. Катя автоматически завернула кран, шагнула из ванной в коридор — и налетела на бесшумно подкравшегося Диму, который легко подхватил ее на руки и куда-то понес. Катя обняла его за шею и с подозрением спросила:

— Куда это ты меня тащишь?

— Не бойся, не уроню.

— А я и не боюсь!

Дима плечом распахнул дверь и занес Катю в неосвещенную гостиную. Свет он включать не стал, а направился в ту сторону, где, как он помнил, находился диван. Вскоре он наткнулся на край дивана, чертыхнувшись, уронил на него Катю и сам упал рядом с ней.

— Блин! Не ушиблась?

Катя только рассмеялась Димкиной неловкости. Дима же, убедившись, что Катя цела, прижался к ней и принялся целовать. Катя с удовольствием отвечала на поцелуи. Потом она почувствовала его руку на своей груди и чуть отстранилась.

— Эй, ты что делаешь?

— Пуговицы расстегиваю, — пробормотал Дима.

С кофточкой Дима разобрался на счет «раз» и занялся молнией на Катиных джинсах.

— Димка, не увлекайся!

— Лежи, лежи, — ласково прошептал Дима. — Все будет нормально.

— Ты чего, всерьез?

— Серьезней не бывает.

Катя попыталась сесть, но Дима крепко обнял ее и заставил лечь обратно.

— Да что это такое! — рассердилась Катя. — Что за насилие! Отпусти немедленно!

Почувствовав, что Дима ее уже не держит, она вскочила с дивана, отошла к окну и, сердито сопя, принялась застегивать кофту.

— Ну и почему? — донесся с дивана Димин обиженный голос. — Что я не так делаю?

Катя буркнула что-то банальное насчет наглости и распускания рук, чувствуя, что говорит не то. Она не могла внятно объяснить даже себе, почему она отталкивает Димку. Ведь он ей нравился, и она, в принципе, была не против, но… Не здесь и не так. В том, чтобы спьяну тискаться на чужом диване, не было никакой романтики. Катя втайне мечтала, что у нее все будет как-то потрясающе и необыкновенно… Даже тогда, с Ротгаром, когда было дико страшно, и она понимала, что любовь тут ни при чем, а ее вот-вот убьют… какие это были невероятные, сильные переживания! А тут всё как-то… неправильно. Пошло и скучно.

— Кать, ты что, боишься? — вкрадчиво произнес Дима. — Так я аккуратненько… я знаю, как надо…

— Ох, лучше отстань, — вздохнула Катя.

Дима поднялся с дивана, подошел к ней и нежно обнял за плечи.

— Катенька… — едва слышно спросил он ее в самое ухо. — Разве я тебе неприятен?

От Димки пахло пивом. Катя вдруг почувствовала, что раздражается.

— Да, неприятен, — и дернула плечом, стряхивая его руки.

Оскорбленный Димка отступил назад.

— Что ж ты раньше не говорила, что я тебе противен? — язвительно спросил он. — Раз так — извини. Больше не буду тебе докучать!

Катя услышала, как Дима вышел из комнаты. Небо за окном уже светлело. Кате вдруг стало как-то грустно.

В прихожей Димка что-то уронил и прошипел грубое ругательство.

«Может, зря я с ним так резко? — подумала Катя. — Он же не хотел ничего плохого. Он меня любит, естественно, что ему хочется всего такого…»

Надо его вернуть и помириться. Попытаться хотя бы объяснить, что он не плохой и не противен, а