Проводник произнес третью фразу.
И неизвестный наконец соизволил ответить. Голос у него оказался высокий, резкий и очень неприятный.
— Чё он бакланит? — спросил Федот.
— Н-не понимаю, — пробормотал проводник. — Это не на финском.
Незнакомец сказал еще что-то, при этом поднял руку и указал на Федота.
При этом глаза его внезапно вспыхнули огнем. Как у волка.
Проводника пробил холодный пот. Он попятился, натолкнулся спиной на Федота. Тот отпихнул его в сторону. Щелчок — и луч фонаря полоснул по стоящим на тропе.
Человек с неожиданным проворством метнулся в сторону — проводник успел заметить длинные светлые волосы.
«Женщина?» — удивился он.
…А собака замешкалась, взвизгнула…
«Никакая это не собака!» — успел понять проводник.
В следующий миг страшный удар в висок бросил его на землю. Когда спина проводника коснулась травы, он умер.
Боковым зрением Федот поймал движение справа (еще один, громадный, как медведь!), стремительно развернулся, одновременно выдергивая из-под ремня пистолет. Патрон — в стволе. Только нажать на спуск… Не нажал.
Раздался хруст. Федот еще успел понять, что это хрустят, ломаясь, его пальцы, а в следующий миг два стальных поршня воткнулись ему в горло, сминая плоть и ломая хрящи. Голова запрокинулась, позвоночный столб лопнул, и далеко не безгрешная жизнь правильного пацана оборвалась.
Третий, тот, что пониже ростом, завопив, бросился наутек. И прожил на целых полминуты дольше остальных.
Убивший Федота присел рядом с трупом, пошарил у мертвеца за пазухой — нашел цепь, сорвал ее с шеи мертвеца и протянул своей спутнице. Та взяла, но тут же с отвращением бросила цепь на землю.
Убийца что-то проворчал неодобрительно, подобрал цепь и спрятал. Потом негромко свистнул. Маленький, тот, кого поначалу приняли за собаку, выскользнул из зарослей, присел на корточки рядом, тихонько пискнул.
Здоровяк потрепал его по круглой голове и легонько подтолкнул. Это было разрешением, и маленький с радостным урчанием припал к разорванному горлу Федота…
Спустя месяц финские пограничники нашли в лощине останки троих контрабандистов. Плоти на объеденных трупах почти не осталось. Но остались документы, шестьсот граммов героина, полторы тысячи долларов и пистолет ТТ.
Вызванная пограничниками полиция на основании имеющихся материалов сделала единственно возможный вывод: к смерти трех нарушителей границы человек непричастен.
Человек непременно забрал бы если не героин и оружие, то деньги — наверняка.
Дело было закрыто. Кого интересуют трое съеденных зверьем русских?
Впрочем, задолго до пограничников трупы нашел кое-кто еще. И, в отличие от полицейских, понял, что здесь произошло на самом деле.
— Завтра тут тоже будет весело, — сказал Коля Голый. — Так что приходите.
Они стояли у выхода. Прощались. Дима чувствовал, что он немного перебрал, но на ногах стоял твердо. И соображал нормально. По крайней мере ему так казалось. Катя была немножко трезвее. Немножко. И только Карлссон был совсем трезвый. С виду.
— Давайте, подгребайте, — пригласил Коля. — Всё за счет заведения. Правда, меня уже не будет. Мы с братвой в Скандинавию едем.
— А куда? — спросила Катя. — В Стокгольм?
— Сначала — в Стокгольм, а там видно будет.
— Мне тоже надо в Стокгольм, — сообщил Карлссон.
— Так давай с нами, братишка! — обрадовался Коля. — Реально, присоединяйся. Хочешь, байк тебе подыщем?
— Угу, — кивнул Карлссон. — Байка не надо. Но с вами я поеду. Когда?
— Как проспимся, созвонимся — и тронемся. А то давай, оставайся. У меня переночуешь. У тебя всё, что нужно, — с собой?
— Угу, — подтвердил Карлссон.
«Ничего у него нет, — хотела сказать Катя. — Даже паспорта…»
Но не успела. Как раз в это время Дима ее сгреб и принялся целовать. Это было довольно приятно, но Катя тем не менее высвободилась из Диминых объятий.
— Иди, Димочка, подожди меня, пожалуйста, снаружи. Я сейчас…
— Как же ты завтра поедешь? — спросила она Карлссона. — Вот так, без ничего? Без денег, документов, вещей… И без меня?
— Конечно, без тебя, — ответил тролль. — Ты мне только руки свяжешь.
Заметив, что Катя обиделась, добавил мягко:
— Не обижайся. Я же не развлекаться еду.
— Знаю, — Катя вспомнила о Ротгаре, и у нее по спине пробежали мурашки. — Хочешь догнать того эльфа?
— Догнать и убить, — с серьезным видом кивнул Карлссон.
— А если он тебя?
Карлссон пожал плечами. Этот жест можно было растолковать и как полную уверенность в собственных силах, и как покорность судьбе — что будет, то и будет. Катя вздохнула:
— Ну ладно, если надо… Поезжай с байкерами, я не напрашиваюсь.
Карлссон справится. Тем более с ним будет Хищник.
— Катенька, мы идем? — раздался от дверей голос Димы.
Катя оглянулась, схватила тролля за руку и заглянула ему в глаза. Она и сама толком не знала, зачем сделала это, — может быть, просто хотела себя успокоить. Она не была уверена, что стоило серьезно относиться к ощущению близкой смерти бандита Федота, которое посетило ее, когда она коснулась его руки.
Но на этот раз она, к счастью, ничего подобного не почувствовала. Никаких предчувствий. Катя улыбнулась и поцеловала тролля в щеку.
— Ну, доброго пути. Хоть будь там поосторожнее. И возвращайся побыстрее.
— Кать! — раздался недовольный голос Димы. — Ты скоро?
Катя отпустила руку Карлссона и вышла.
Так вот Карлссон остался в «Шаманаме», а они с Димой отправились к Лейке. Времени было — два часа пятьдесят минут. Ночи, разумеется.
Глава четвертая
Трудности личной и интимной жизни
Устроились тролль-охотник с троллем-хищником на работу в клинику по решению сексуальных проблем.
Охотник — психологом, хищник — медбратом.
Приходит к ним как-то эльф.
