что через полчаса явится лично и в сопровождении спецподразделения прикормленной Сурьиным налоговой полиции. Только после этого Куркова соединили с Юматовым, который вполне благожелательно ответил, что о местонаждении Булкиной ему ничего не известно. А что касается налоговиков, то ежели они явятся, то инспектировать будут исключительно автостоянку перед частным владением. А если Курков думает, что штурмовать это владение легче, чем Речбанк, то он очень ошибается.
– А то Речбанк не под вашей «крышей» ходил! – огрызнулся Курков.
– Раньше – да, – согласился Юматов. – Но, по условиям сделки, с момента передачи вам Булкиной все наследуемое ею имущество, в том числе и Речбанк, перешло под протекцию Сурьина. И не вина Хлебалова в том, что уважаемый Лев Никитич не смог это имущество удержать. Кстати, совсем неплохо напомнить уважаемому господину Сурьину, что он все еще должен Николаю Григорьевичу некоторую сумму.
– Какую еще сумму? – огрызнулся Курков.
– Один миллион долларов, – вежливо сообщил Юматов. – Передайте Льву Никитичу, что мы свою часть сделки выполнили. А что касается инцидента у собора, то Николай Григорьевич его предупреждал, чем это может обернуться. Следовательно, это был риск уважаемого Льва Никитича. Вы уж ему передайте, пожалуйста, что Николай Григорьевич рассчитывает получить указанную сумму в ближайшие дни.
– Непременно, – злобно процедил Курков и отключился.
Ни о каких долгах сообщать хозяину он не собирался.
Еще меньше ему не хотелось сообщать Сурьину и о пропаже его наследницы, не говоря уже о безуспешных поисках невесты. Курков откладывал это неприятное дело уже вторые сутки, но больше тянуть было нельзя. Курков в очередной раз вздрючил всех, кто занимался поисками обеих девушек, и погрузился в мрачные раздумья.
Именно в этот печальный период ему и позвонил генеральный директор Речбанка Вадчиков и предложил подъехать, чтобы побеседовать на обоюдоинтересные темы.
– Не о чем мне с тобой беседовать, козел! – рявкнул Курков.
– Вы так считаете? А я слыхал, вас очень интересует местонахождение некой госпожи Павловой. Или уже нет?
– Если ты… – Многоэтажное словесное построение Куркова мало уступало большому боцманскому загибу.
– Приезжайте, – терпеливо произнес Вадчиков, когда Курков иссяк. – Вы все узнаете. Только, пожалуйста, без эксцессов. Не хотелось бы повторения недавних… беспорядков. Уверяю вас, мы все уладим к обоюдному удовольствию.
– Ну, ты обнаглел! – рявкнул Курков. – Жди! Еду!
– Бор-рзой бар-рыга! – яростно прорычал он, бросив трубку. И, с той же яростью, в селектор:
– Машину мне! Группу на выход! Быстр-ро!
У входа в банк, наблюдение за которым было снято утром по распоряжению Куркова (все силы – на поиски Павловой!), замначальника сурьинской безопасности встретили бдительные сотрудники вневедомственной охраны. Самого Куркова впустили внутрь, даже не изъяв оружия, а вот его спутников – нет.
Курков настаивал, но вохровцы были непреклонны. Пришлось уступить.
Курков поднимался по парадной лестнице Речбанка куда скромнее, чем в прошлый раз. Но если вспомнить, как он по ней спускался…
У входа в кабинет генерального директора охранник посторонился, пропуская Куркова вперед. Тот вошел и…
Первым желанием замначальника безопасности было выхватить ствол. Но он подавил это желание ввиду явного численного превосходства противника. Место на челюсти, где когда-то рос выбитый Бессоновым зуб, неприятно заныло.
– Здравствуйте, господин Курков, присаживайтесь.
Это сказал не его обидчик, блондин с квадратной рожей и мерзкими желтыми усами, и даже не хозяин кабинета, а сопляк в дорогом костюме, державшийся так, словно он и есть хозяин банка.
Шелехов!
Курков мрачно поглядел на Вадчикова, а тот съежился и всем своим видом показал, что он тут совсем не главный.
– Присаживайся, братан! – пробасил усатый блондин. – Знаем, у тебя был трудный день, но ночь будет еще труднее!
– Что вам надо? – процедил Курков, опускаясь в кресло и всей шкурой чувствуя: попал!
– Не беспокойтесь, Геннадий Андреевич, – вежливо произнес Шелехов. – Вам ничего не угрожает. Поверьте, я не испытываю неприязни ни к вам, ни к господину Сурьину. Да, у нас были некоторые проблемы, но сейчас они отступили на второй план. Сейчас у нас с вами общие интересы. Если соблаговолите выслушать, думаю, мне удастся вас в этом убедить.
– А если не соблаговолю? – ядовито спросил Курков.
– Тогда вы вправе беспрепятственно покинуть это здание. Но в этом случае вы не узнаете, что произошло с госпожой Павловой. И не узнаете, почему жизни вашего шефа угрожает куда большая опасность, чем в канун его свадьбы.
– Хрен с тобой, говори, – проворчал Курков. – Я тебя слушаю…
Чтобы изложить свою версию происходящего, Шелехову потребовалось пять минут.
– Бред! – отреагировал Курков. – Где доказательства?
– Доказательства будут, – заверил Алексей. – Сейчас ваша главная задача – обеспечить безопасность своего хозяина. Для этого следует взять на особый контроль все необычные…
– Не учи меня моей работе, сынок! – перебил Курков. – Чего еще ты хочешь?
– Переговорить с Сурьиным лично, – сказал Шелехов. – Разумеется, с гарантией моей собственной неприкосновенности. Вы можете это организовать.
– Могу, – сказал Курков.
– Вы это сделаете?
– Посмотрим. Я могу идти?
– Разумеется.
– Сдрейфил, бычара, – сказал Бессонов, когда Курков покинул кабинет. – Надо было его еще пугнуть!
– В самый раз, – сказал Шелехов. – Главное, чтобы он киллера не проспал.
– Будем надеятся…
– Господа, – боязливо вмешался в разговор Вадчиков, – а как же я? А если меня захотят…
– Знаешь анекдот, мужик? – Бессонов хлопнул генерального директора по жирной спине. – Летят Карлсон с Малышом по небу. Малышу стремно, а Карлсон ему и говорит: ты, парень, главное, не ссы! А то соскользнешь или, еще хреновее, движок заглохнет.
– Мой друг имеет в виду, что вы – слишком незначительная фигура, и, пока вы придерживаетесь нашей стороны, вам нечего опасаться, – сказал Шелехов, поднимаясь с директорского кресла. – Но если вы рискнете предпринять что-то самостоятельно, то падение будет долгим и болезненным. Я думаю, он прав.
Генеральный директор спорить не стал. И даже слегка подуспокоился. Это сначала Шелехов показался ему просто наглым щенком. Но когда по одному звонку Алексея, без всяких гарантий, в Речбанк перетекло сто тысяч долларов, Вадчиков уверился, что Шелехов – серьезный человек. Конечно, сто штук – не бог весть какая сумма для серьезных финансистов, но мало кто способен вот так запросто вынуть такие деньги из воздуха.
Глава восемнадцатая
Коля Козлов сделал все, как велел заказчик. Сразу после звонка на мобилу потопал к начальнику смены. И угодил как раз в тот момент, когда начсмены, матерясь на все лады, швырнул телефонную трубку.
Витек Сёмин, бравый боец и хороший приятель Коли, заявился на смену обдолбанный и в ответ на законные претензии руководства, выразившиеся в ругани и рукоприкладстве, только глупо хихикал. Это было странно, поскольку Коля точно знал: Витек дурь не потреблял даже на отдыхе, а уж перед дежурством
