явиться на личную аудиенцию к его хозяину.
– Я не хочу работать ни на кого, – сказал предатель. Голос у него был негромкий и равнодушный. Застенов все-таки сумел его уговорить. Отдал в залог тридцать тысяч – все, что было в наличке. И вот сейчас предатель сидел напротив Хлебалова.
– Чего же ты хочешь? – Голос никитского князька тоже был спокоен, но Застенов видел, что его хозяин предельно напряжен и сосредоточен.
– Двести штук, – сказал киллер. – Вы получаете шесть голов и одного живого Шелехова.
– Тридцать тысяч за голову и двадцать – за живого? Не многовато ли?
– Семь мертвых голов будут стоить дешевле.
Застенов сидел сзади и видел только квадратные плечи и голову, поросшую седоватыми, жесткими, похожими на волчью шерсть волосами.
– Семь мертвых голов – и один живой Шелехов, – сказал Хлебалов. – И полмиллиона.
«Ему сейчас не вынуть такие деньги, – подумал Застенов. – Он не намерен платить».
– Половина вперед. – Голос киллера не выразил никаких эмоций.
– Сто, – сказал Хлебалов. – В обмен на седьмую голову. Остаток – когда я получу Шелехова и остальных.
– Аванс – сто пятьдесят.
– Идет, – согласился Хлебалов.
– Договорились, – кивнул киллер. – Кто седьмой?
И Хлебалов назвал имя.
На миг Застенову показалось, что киллер откажется. Секундное колебание… не больше.
– Договорились. – Предатель еще раз кивнул седой головой и встал.
Застенов вопросительно посмотрел на хозяина. Хлебалов тоже кивнул: пусть уходит. Признаться, Веня почувствовал некоторое облегчение. И не только потому, что теперь мог получить обратно свои деньги. Перед тем, как предателя пустили к Хлебалову, его обыскали самым тщательным образом, но все равно Застенов был уверен: даже безоружный, этот человек смертельно опасен.
Выпущенный из подвала Коля Козлов долго колебался, стоит ли рассказывать, что с ним произошло. Если он расскажет, то начальство поспешит по горячим следам и, возможно, сумеет захватить кого-то из тех, кто посадил Колю под замок. Но этот «кто-то» вполне может рассказать, что Коля выболтал все, что знал. И Колиному начальству наверняка это не понравится, потому что оно, начальство, платило Коле пятьсот баксов в месяц, будучи уверено, что Коля за эти деньги должен был, как верный самурай, откусить себе язык.
Коля напряг извилины и пришел к выводу, что скрыть свой плен все равно не удастся. Да и работу терять не хотелось. Поэтому он все-таки отправился к начальству с повинной.
Курков выслушал Колю очень внимательно, затем позвал Колиного бригадира и велел немедленно ехать к месту Колиного заточения.
Домик они нашли без труда, а в его подвале – множество косвенных доказательств Колиного рассказа. И ни одной живой души. Не удивительно, если учесть, что Коля, перед тем как встать пред светлы очи начальства, сутки провел в раздумьях в доме своего двоюродного дядьки. У дядьки, впрочем, он тоже времени даром не терял: выкушал с родственником примерно литр самогонки и дивно оттрахал дядькину падчерицу, приятную во всех отношениях девку девятнадцати лет отроду.
В общем, все обошлось для Коли как нельзя лучше. Так он думал. До тех пор, пока вечером следующего дня не вошел к себе домой, не зажег свет и не обнаружил в собственном любимом кресле того самого мужика, который выпустил его из подвала.
Глава шестнадцатая
– Не ожидал? – спросил незваный гость Колю Козлова.
Коля молчал.
– Присядь, – велел гость и сунул руку за пазуху.
Коля напрягся… Но это было не оружие. Две толстые пачки долларов. Гость ловко метнул их на колени Козлову.
– Двадцать тысяч, – сказал он.
– З-за что? – промямлил Коля. Огромная сумма, которую так небрежно швырнул гость, смутила Колю больше, чем само появление «освободителя».
– Ты убьешь Сурьина, – спокойно сказал гость.
– Нет! – Коля вскочил…
– Сядь! – жестко произнес гость. – И слушай. Завтра на охрану хозяина заступит твоя бригада…
– Меня не поставят! У меня два дня отгула…
– Поставят! Если в нужный момент ты окажешься рядом со своим начальником смены. Твой пост будет у входа в палату. В палате постоянно дежурит медсестра. Когда она выйдет, ты войдешь…
– Но Сурьин…
– Сурьин будет спать. Ему на ночь дают снотворное и ставят капельницу. Ты нальешь в капельницу вот это… – Гость положил на стол ампулу. – Если все сделаешь правильно, получишь еще двадцать тысяч.
– А что будет, когда я вылью эту дрянь? – спросил Козлов.
– А сам как думаешь?
– Сурьин умрет?
– Ответ правильный.
– Но все подумают на меня!
– Никто ничего не подумает, – успокоил гость. – Это медленный яд. Действует на второй-третий день.
Коля поразмыслил немного и спросил:
– А когда я получу деньги? Сразу?
– Как только я увижу результат и буду точно знать, что ты вылил яд куда сказано, а не спустил в унитаз.
– Но…
– Будет так, как я сказал, – отрезал гость и поднялся. – Думаю, ты понимаешь, что болтать обо мне не стоит.
Коля кивнул.
В эту ночь Коля Козлов спал намного хуже, чем в предыдущую. Пачки с долларами лежали у него под подушкой, но оказались не очень хорошим снотворным. Коля боялся. Причем он даже не знал, что страшнее: сам заказ или «заказчик».
Уж выглядел неважно, но было очевидно, что жизнь его вне опасности. Вернее,
Сегодня врач разрешил пообщаться с ним подольше: перевалив через кризис, больной стремительно пошел на поправку.
– …Помню, как в меня попали, – говорил Уж. – И больше ничего. Кто меня вытащил?
– Он. – Ленечка кивнул на Шелехова, смущенно потупившегося.
– Ага, спасибо…
– Взаимно, – сказал Алеша.
– Бессон где?
– Отсыпается, – сказал Ленечка. – Двое суток не спал.
– Только не говорите, что он бдил у моей постели, – сказал Уж. – Все равно не поверю.
– Он – нет, зато одна девушка две ночи у твоего изголовья просидела.
– Какая девушка? – удивился Уж.
– Надя.
– А… – Уж улыбнулся уголками губ. – Я ее в кафе пригласил… И где она сейчас?
Ленечка посмотрел на Шелехова: говорить, не говорить? Алеша еле заметно покачал головой.
– Думаю, с дядей, – сказал Ленечка. – Его тут недавно тоже… ранили. Кто ее дядя, знаешь?
– Нет, не помню…
– Сурьин!
