территории, за жизнь своего потомства — даже еще не родившегося. Ею движет не алчность, дорогой мой, а инстинкт. Точнее — идея! Весь вопрос в том, какая идея?

— Вам не все ли равно?

— Вроде должно быть все равно. Однако… Это скорее уже профессиональная привычка. Для меня не столь интересны поступки человека, сколь мотивировка их. Кстати, а вы не находите любопытным ее наполовину перуанское происхождение?

— Что здесь может быть любопытного? Мало ли какой крови понамешано в нас с вами.

— Я говорю не столько о национальности, сколько о стране, в которой она провела много времени. Перу, Бразилия, Венесуэла, Колумбия… Все рядом.

— Ну и что?

— Да нет, я просто так. В порядке бреда… Идемте, она уже машет нам.

Она ждала нас, сидя на камнях. Автомат на коленях, волосы спадают на руки.

— Некрасиво секретничать у меня на виду, — сказала она. — Так не поступают настоящие джентльмены.

— Мы обсуждали примерное меню на ужин, — сказал я. — Так ведь, Низами Султанович?

— Именно, — подтвердил адвокат. — И сошлись на том, чтобы приготовить плов.

— Из сублимированного мяса, — поморщилась Валери. — От вашей еды у меня будет изжога.

— Тогда приготовьте что-нибудь национальное.

— Как же! Я сделаю вам барбекю! Обеспечьте костер, вертел и молодого барашка.

Я заметил, что адвокат как-то странно смотрит через мое плечо куда-то вниз, и машинально обернулся.

— Что вы там увидели?

Рамазанов медленно покачал головой.

— Нет, ничего. Должно быть, показалось… Да, показалось. Игра теней.

Но еще минуту не отрывал взгляда от витиеватой линии водостока, по которой мы шли час назад.

Мы дошли до скалы, в которой Валери узрела подобие собачьей головы, когда солнце уже перевалило середину небосвода и теперь стремительно скатывалось к горизонту. А горизонт представлял собой ломаную кайму гор, до которой солнцу оставалось совсем немного. Перед скалой, в ее тени, мы увидели белое пятно и, подойдя ближе, были немало удивлены.

— Снег! — крикнула Валери, присела на корточки, загребла ладонями белой хрустящей кашицы, слепила снежок и метнула его в меня. Мы зашли за скалу и увидели, что контрфорс, как гигантский каменный мост, поднимается до белоснежного купола, полыхающего на солнце нестерпимо ярким огнем.

— Завтра мы дойдем до ледника, — сказал я.

Скала хорошо прикрывала от ветра, и мы решили поставить палатку вплотную к ней. Пока мы с Валери собирали легкий дюралевый каркас, Рамазанов взялся разжигать примус. Он обложил его плоскими камнями, чтобы не задувало, подкачал воздуха, и вскоре примус загудел, обволакивая кастрюлю с водой голубым пламенем.

В палатке было достаточно места для четверых, а для троих она становилась вполне просторным и уютным жилищем. Рюкзаки мы сложили в специальный отсек, отделенный от жилой части матерчатым пологом на «молнии», расстелили коврики и спальные мешки. Валери оборудовала свое ложе у левой стенки палатки, я — рядом с ней. Не дожидаясь ужина, она сменила носки и нырнула в спальник, положив автомат рядом.

— Как будет готово — разбудишь, — попросила она.

Я подвесил на вертикальной опоре фонарь и вышел наружу, закрыв за собой «молнию».

Адвокат сидел на корточках над кастрюлей и помешивал в ней ложкой. Струился дымок. Я уловил запах еды и только сейчас понял, насколько голоден. Адвокат, увидев меня, молча махнул рукой.

Я сел рядом с примусом, прислонившись спиной к скале, и стал любоваться закатом.

— Блаженны минуты, когда дети, а равно и женщины, засыпают, — каким-то певучим голосом сказал адвокат, поднес к губам ложку, подул на желтоватый рис и снял пробу. — Сыровато. Еще минут десять. Выпить хотите?

Он развел в алюминиевой чашке спирт, и мы по очереди сделали по глотку, пожевали хлеб, посмотрели на затухающие в последних лучах солнца горы.

— Все как в обычной жизни, — задумчиво сказал адвокат. — Тайком от женщин мужчины пьют на кухне и закусывают тем, что попадется под руку. Вы, кажется, тоже не женаты?

— К счастью, уже нет.

— А я, к сожалению, еще нет. Не нашел ту, которая смогла бы привыкнуть к моему не совсем мягкому характеру. Были другие, готовые идти со мной хоть на край света, но сердце ждало любви… Да, грустно.

— А вы, оказывается, лирик.

— В какой-то степени. Все мы лирики, когда начинаем ценить то, что не ценили раньше. М-да… Простите, что я влезаю в ваши личные дела, но мне кажется, что вы и Валери идеально подходите друг другу.

— Правда? Никогда бы не подумал.

— Со стороны виднее.

— Неужели вы считаете, что я достоин женщины, которая предпочитает ложиться в постель с автоматом, а не с мужчиной?

— Вот что вас беспокоит! — Адвокат кивнул. — Признаться честно, меня тоже.

— Что девушка вооружена, а двое мужчин безоружны?

— Да.

— Тогда почему вы так легко отдали ей автомат?

Рамазанов пожал плечами.

— Признаю свою ошибку. Вовремя не отреагировал. — Он снова помешал плов, постучал ложкой о край кастрюли. — Скажите, Кирилл, значит, вы предпочли бы, чтобы автомат нес я?

— Ошибаетесь. Я всегда предпочитаю сам быть при оружии. Как вы говорите, профессиональная привычка. А почему это вас интересует? Хотите выяснить, кому из вас двоих я больше доверяю?

— Ну, допустим.

— Я не доверяю вам обоим.

— А я, как ни странно, больше доверяю вам. Теперь больше доверяю вам, — уточнил он.

— Напрасно, — покачал головой я.

— Да нет, не пытайтесь навесить на себя не свойственные вам ярлыки. Вы человек сильный и принципиальный в какой-то степени, вашей натуре непривычно делать то, что мы делаем. Но вы никогда не предадите, не выстрелите в спину, не ударите исподтишка. В этом я абсолютно уверен. Кроме того, вы не причините мне вреда еще по той причине, что без меня не сумеете перейти границу, вынести наркотики из приграничной зоны и тем более продать их.

— А в ней, — я кивнул на палатку, — не уверены? Вы думаете, она способна выстрелить в спину?

— Увы! Я думаю, что Валери при определенных обстоятельствах может это сделать.

— Низами Султанович! — Я сделал паузу и выразительно посмотрел в его глаза. Мне захотелось его проверить еще раз. — Валери удивляется моей патологической несообразительности. Я же, в свою очередь, удивляюсь тому, как странно вы подошли к подбору компаньонов. Один жадный и жестокий человек, вторая способна предать. О чем вы думали раньше?

Адвокат покачал головой.

— Опять, опять все не так! Ну я ведь уже вам говорил! Не я, а Валери подбирала себе компаньонов. Она нашла меня, а Глеб — картавого. У него дача недалеко от приграничной зоны, несколько охранников, оружие, снаряжение. Ко всему прочему он свободно владеет дари, отличается прекрасными физическими данными, и Глеба, естественно, это подкупило.

— А почему вы говорите «владеет», «отличается»?

— А вы предпочли бы говорить о нем в прошедшем времени? Но как говорили вы, когда воевали, о