А не наведаться мне на тот берег? Поглядеть, что там за уроды стоят.

«Скажи мне, каков твой Бог, и я скажу, кто ты» – написано на фронтоне Школы Одаренных в Новосибирске, столице нашей теократии.

От воспоминания о родине на душе потеплело.

– Ничего, дружище, – сказал я Михал Михалычу. – Управимся с Божьей помощью.

Тот невесело засмеялся:

– Бога тут нет. Зато есть дьяволы. И человек против них – как курица.

– Далась тебе эта курица! – в сердцах произнес я. – Хочешь, подарю тебе штаны из шкуры оборотня? Хочешь?

– Что ты болтаешь, Вовка! – повысил голос мой соотечественник. – О них и думать без дрожи невозможно! Если бы ты видел то, что видел я…

– Извини, пока не могу, – сказал я. – Через годик, не раньше. Если ты, конечно, сам об этом не забудешь. Думаю – не забудешь.

Я в очередной раз убедился, что Михал Михалыч – парень сообразительный.

– Что ты сказал? – спросил он после паузы.

– Я обещал тебе штаны.

– Нет, потом.

– Извинился, что не могу заглянуть тебе в голову. Пока.

Говорков резко повернулся, ухватил меня за руку:

– Ты шутишь?

– Бывает. Но не сейчас.

Он тут же выпустил меня, отодвинулся:

– Кто ты? – спросил он.

– Хочешь, чтобы я представился по всей форме? – мягко поинтересовался я. – Ладно. Спасательная служба Теократии Центральная Сибирь. Мастер Исхода Владимир Воронцов. Друзья зовут меня Гризли, но мы, Михал Михалыч, пока не друзья. Так что зови меня Владимиром.

– Мастер Исхода! Здорово! – Говорков мгновенно воспрял. – Значит, дома знают о том, что с нами случилось?

– Нет. Известно только, что Шу Дам погиб. Так как насчет штанов?

– Вовка… То есть Владимир… Ты сам видел, как оборотень убил эту девушку, Ванду? Собственными глазами.

– Да.

– И ты продолжаешь шутить?

– Мне жаль ее, Михал Михалыч, – ответил я мягко. – Мне жаль, что я не смог ей помочь. Но она умерла, а мы живы. И я сделаю все, чтобы оборотни поняли: мы – не курицы.

– О вас, Мастерах Исхода, рассказывают разные чудеса, – произнес Говорков, глядя на воду. – Но еще я слыхал: после Исхода все ваши таланты исчезают.

– Дар слабеет, – уточнил я. – Мускулы и навыки остаются.

– Думаешь, этого достаточно, чтобы справиться с Дьяволом?

– С Дьяволом – не знаю. А вот с Маххаим – наверняка.

– Хотелось бы верить…

– А ты верь, – посоветовал я. – Тем более, я обещал тебе штаны.

– Когда ты с ними схватишься по-настоящему…

– Уже, – сказал я.

– И… что?

– То. Сижу рядом с тобой. Во плоти, заметь.

– А… Маххаим?

– А ты угадай!

– Ты… его убил?

– Их. Не скажу чтобы это было легко, – сказал я как можно более беззаботным тоном. – Но если бы я коллекционировал шкуры, то хватило бы и на стенку повесить, и на пол постелить. А теперь пойдем. – Я поднялся.

– Куда?

– К свободе, – я усмехнулся.

– В лес? Тогда мне надо кое-что забрать.

– Что именно?

– Ножи, флягу, одеяла, запасную пару обуви, еще кое-какие мелочи. Не беспокойся, это быстро. Я приготовил всё заранее… На всякий случай.

Стоило Михал Михалычу исчезнуть в темноте, как по песку прошуршали легкие шаги и рядом со мной образовалась вкусно пахнущая аборигенка средних лет.

– А ты красавчик, чужак с холодных земель, – сообщила она, погладив меня по плечу. – О чем вы болтали с моим мальчиком? Надеюсь, обо мне?

– Почему ты решила, что я – оттуда? – поинтересовался я, движением плеча стряхивая ее руку.

– А как же иначе? Ведь ты его земляк. Возляжем? – Она игриво шлепнула меня по ноге.

– Вот так сразу?

– Я тебе не нравлюсь? Не хочешь меня?

– Хочу, – не покривив душой, признался я. – Но – некогда. Да и ты не сможешь.

– Я? – Она не успела изумиться по-настоящему. Несильный тычок повыше затылочной впадины – и глазки ее закатились. Грубо, конечно, но что делать, если и впрямь некогда.

– Что ты с ней сделал? – Миша действительно собрался быстро.

– Ничего страшного. Очнется через полчаса без вредных последствий. Разве что голова чуть-чуть поболит.

– Ее нельзя здесь оставлять, – решительно заявил Миша.

– Почему?

– Крокодилы. Подержи, – он сунул мне в руки сверток и подхватил женщину на руки. С заметной натугой – подружка у него была сочная – Говорков шагнул вперед, споткнулся и едва не упал.

– Дай-ка, – я отобрал у парня женщину и перекинул через плечо и… прямо на моем пути оказался тот самый торговец, которого я встретил на рынке.

В руках у аборигена имелось копье, которым можно было насквозь проткнуть годовалого бычка.

– Моя женщина и мой раб, – констатировал абориген, упирая копье мне в живот. – Я тебя убью!

– Не надо меня убивать, я – хороший! – запротестовал я. И чуть сместился вправо, надавив животом на копейный наконечник. Если бы это был обсидиан, фокус не получился бы. Но клевец копья был изготовлен из дорогой бронзы, а мужик оказался крепышом и уперся как следует, поэтому копье на глазах у изумленного хозяина превратилась в подобие тяпки.

Прежде чем он успел завопить, я со словами: «Береги ее!» вручил аборигену его прекрасную половинку.

И аккуратно стукнул заботливого супруга в подбородок.

Голубки легли рядышком на мягкую травку, а я поднял копье, распрямил наконечник и похлопал по плечу впавшего в ступор Мишу:

– Очнись, брат! Нас ждут великие дела!