спокойным, уверенным в себе, немного небрежно, но стильно одетым Феденькой. Который, между прочим, младше ее на три года!
– Мы слишком разные, мы не понимаем друг друга... – продолжал Феденька, – я не могу ей дать того, что ей нужно...
Леночка автоматически отметила, что он не обвинял, как все это обычно делают, свою подругу, а брал вину на себя. Это было непривычно. И как-то по-джентльменски. От чего Леночка уже давно отвыкла.
И тут где-то в другой комнате зазвонил ее телефон.
Обрадовавшись тайм-ауту, Леночка радостно бросилась отвечать.
– Алло, – сказал в трубку приятный и немного знакомый голос, – Елена, это ты?
– Я... – Леночка мучительно соображала, кто это, пока ее не осенило: Паша.
– Извини, что беспокою... Но ты так неожиданно пропала в прошлый раз... Я не знаю, что и думать... Я чем-нибудь оскорбил тебя?
– Нет, Паша, нет. У меня свои проблемы, – не ожидавшая его звонка Леночка стала оправдываться. – Это я извиняюсь, что так получилось. Мне очень стыдно. Я такая эмоциональная, непоследовательная... – ударилась она в самобичевание.
– Лена, Леночка, ты замечательная... – выдохнула ей в ухо трубка, – может, мы попробуем еще раз? Как будто ничего не было, встретимся снова... Я приглашаю... Лена!
Леночке вдруг очень захотелось согласиться. И она судорожно соображала почему. Ведь и Паша этот ей особенно не нравился, и легких отношений она решила не заводить... Или он предлагал ей что-то серьезное?
– Куда ты меня приглашаешь? – на автомате спрашивала она.
Незаметно в комнате появился Феденька. Он подошел сзади, положил ей руки на плечи...
Леночка вздрогнула. Ей еще сильнее захотелось тут же, сей момент, одеться, собраться и умчаться куда-нибудь в ночь.
Феденька молча забрал у нее из руки телефон.
– Что ты себе позволяешь?! – возмутилась Леночка, поворачиваясь к нему и оказываясь таким образом в его объятиях.
Феденька смутился, но руки с ее плеч не убрал. Леночка поняла, что ей хотелось не бежать к Паше, а убегать от Феденьки. Феденька почувствовал это и притянул ее к себе...
Они лежали в обнимку на диване. В окно мягко светила луна, и вся комната в лунном свете казалась какой-то нереальной...
Леночке все казалось каким-то нереальным. Еще каких-то пару недель назад она лежала на этом же диване с другим мужчиной, но не в обнимку, а в отдалении, забившись к стеночке. Тот, другой мужчина, храпел, а ей не спалось. И он был таким же красивым, как обычно, привычно красивым, но Леночке не хотелось, как раньше, приподняться на локте и любоваться им.
Леночка покосилась на Феденьку. Феденька не был таким ярким и прекрасным, как Коленька. Но вдруг ей показалось, что он гораздо красивее ее бывшего несостоявшегося принца. Леночка покосилась еще раз. А потом даже приподнялась на локотке, чтобы полюбоваться.
В Феденьке по-прежнему было что-то детское, какая-то припухлость на лице, по-мальчишески разметавшиеся волосы... Но сейчас он ей не казался неудачником, серенькой посредственностью или ребенком, как это было раньше и по сравнению с Коленькой. Феденька вдруг показался Леночке таким милым, родным и близким, что ей захотелось прижаться к нему и не расставаться никогда.
– Ты такая красивая... – сказал Феденька.
– Ты тоже красивый, – сказала Леночка.
И оба заулыбались.
– У тебя душа красивая, – продолжил Феденька. – Это так необычно. Ты такая... мягкая, умная, понимающая... Я никогда не встречал таких женщин.
Леночка покраснела.
– Знаешь, я ведь до тебя встречался только с теми, кто младше меня. Ну или со своими одногодками. Но они все еще такие глупые. И неженственные совершенно. Думают, если они накрасились, сделали маникюр-педикюр – или как это там у вас называется? – и они уже женщины. А дело ведь не в этом...
– А в чем? – удивилась Леночка.
– Не знаю... Женщина должна быть... мудрой, что ли... Мудрее, чем мужчина... Все понимать, улаживать конфликты... Быть мягкой. Не идти напролом. Может, на работе ей и нужно идти напролом, но не с мужчиной. Не нужно от мужчины ничего требовать. Вот ты от меня ничего не требуешь. И мне сразу хочется все для тебя сделать.
Леночка лежала и не верила своим ушам. Она уже давно отчаялась услышать от мужчины такие слова. А тут – бах! – и все случилось. И кто ей это сказал? Феденька, который младше ее на три года! А ведь у Леночки были поклонники старше ее. Которые, по идее, должны были быть умнее, опытнее, должны были лучше знать жизнь, разбираться в женщинах.
– Так странно... – сказала она, – ты так все понимаешь... говоришь об этом. Ты такой замечательный!..
– Спасибо, – сказал Феденька и обнял ее покрепче, – ты – чудо.
– Хочешь, я прочитаю тебе стихотворение?
– Свое?
– Свое.
– Прочитай, пожалуйста.
И Леночка прочитала ему стихотворение, которое сочинила ночью, после дурацкого вечера с Дуськиными Пашей и Сашей.
– Как красиво... – сказал Феденька.
– Тебе правда понравилось? – робея, спросила Леночка.
– Правда. А кому ты его посвятила?
И тут она отчетливо поняла, о ком думала тогда, удрав от Паши, сидя на подоконнике: о Феденьке.
– Тебе.
И тут же смутилась: это же было признание в любви!
Феденька тоже смутился:
– Спасибо...
17
Эта глава о борьбе бихевиоризма и гуманистической психологии
– Отлично! – довольно сказала Дуська, потирая руки.
– Тебе понравились туфли? Платье?
– Туфли, платье! – отмахнулась та. – Дело не в шмотках. В этой жизни есть вещи поважнее.
Они сидели в комнате у Леночки за журнальным столиком и попивали шампанское. Закусывали, не задумываясь о фигуре. В конце концов, можно иногда и расслабиться! В углу тихо разговаривал сам с собой телевизор. Леночкина «двушка» снова казалась ей такой родной, обжитой, любимой. Но, возможно, потому, что ей казалось, стоит принюхаться, как она почувствует запах Феденькиной туалетной воды.
Да и принюхиваться не нужно! Феденькино присутствие чувствовалось во всем. Они сидели на диване, на котором Леночка провела с Феденькой восхитительную ночь. Они слушали телевизор, который вчера включал и выключал Феденька. Они доедали яичницу, приготовленную Феденькой, и виноград, принесенный Феденькой.
«Феденька...» – едва вслух не сказала Леночка.
– Я о Феденьке, – тут же пояснила свою радость Дуська. – Мне сразу показалось, что он тебе больше
