Сальвадор де Мадарьяга. Они вторят друг другу: «Почти все свидетели заявили, что произношение у Колумба было португальским».
— Holly shit! — вскричал американец в бессильной ярости. — Это точно?
— Когда речь идет о Колумбе, — Томаш поднялся на ноги и потянулся, разминая мускулы, — ничего нельзя знать наверняка. Но знаете, с кем он перво-наперво свел знакомство, перебравшись в 1484 году в Испанию?
Молиарти тоже встал, охая и потирая затекшие бока. Сто пятнадцатая скамья была настоящим произведением искусства, но сидеть на ней оказалось неудобно.
— Не знаю, Том.
— Со священником по имени Марчена. Угадайте, кем он был по национальности?
— Португальцем?
— Именно. — Томаш устало улыбнулся. — За границей мы стараемся держаться соотечественников. В Севилье хватало генуэзцев и людей из других итальянских городов, но Колумб предпочел общество Марчены.
— Это не доказательство!
— В этой истории много вопросов без ответов, — Томаш двинулся вглубь парка, Молиарти последовал за ним. — Зачем генуэзцу Колумбу понадобилось скрывать свое происхождение? У Кастилии с Генуей были отличные отношения. Республика переживала расцвет, властвовала в Средиземноморье, даже английские моряки не считали зазорным ходить под ее флагом. Алый крест на белом поле был чем-то вроде охранной грамоты, гарантировал безопасность и уважение. Потом он, кстати, сделался английским флагом. А вот с Португалией у кастильцев было не все гладко, и португальцам на испанской службе приходилось туго. Вспомните, какие испытания ожидали Фернандо Магеллана, прежде чем он отправился в кругосветное плавание во главе кастильской армады. Будь Колумб генуэзцем, он вряд ли стал бы держать это в тайне.
— Притянуто за уши.
— Очень может быть. Но объяснить, почему Колумб скрывал место своего рождения, мы не можем. Нет у нас ответов и на другие вопросы. Почему он не писал по-итальянски? Почему говорил с португальским акцентом? Где освоил латынь и географию? Отчего произошла путаница с датами? Как Тосканелли мог отправить письмо в город, в который его адресат должен был перебраться только через два года? Вокруг сплошные вопросы, и если искать ответы на все сразу, что-то неизбежно окажется притянутым за уши.
Молиарти не отвечал; он шел, глядя под ноги и погрузившись в свои мысли. Томаш шагал рядом, размышляя о неприступном сейфе профессора Тошкану. Двое мужчин в полном молчании поднимались вверх по склону. Тропинка петляла среди буков и пальм, дубов и сосен; в густой зелени мелькали яркие пятна магнолий; нежность роз и тюльпанов контрастировала с дерзкой экзотической красотой орхидей. День кружился в медленном вальсе, неуклонно приближаясь к вечеру; прохладный ветерок, налетавший с укутанных бурыми облаками горных вершин, шелестел в кронах деревьев; из зарослей доносилось веселое пение щеглов, которое вскоре должны были сменить соловьиные трели.
Узкая тропинка вела к веранде с полукруглой стеной и фонтаном, над которым возвышалась каменная арка.
— Фонтан Изобилия, — сообщил Томаш тоном заправского гида. — Несмотря на столь оптимистическое название, композиция у него весьма драматичная. Что скажете?
Американец внимательно разглядывал развернутое в глубину парка сооружение. Один из столбов поддерживал сатир, другой подпирал баран.
— Это демоны?
— Нет. Сатир, вторгшийся на остров Любви, означает хаос. Баран, знак весеннего равноденствия, символизирует порядок. Вместе они составляют ordo ab chao, движение от хаоса к гармонии.
Перед аркой располагался широкий каменный стол. С другой стороны из земли поднимался раструб большого фонтана, на его выпуклом боку были изображены весы с уравновешенными чашами.
— А это символ чего?
— Суда, Нельсон.
— Суда?
— Вот трон судьи, — объяснял Томаш, водя пальцем по вырезанному в камне рисунку. — Тамплиеры, а за ними и масоны связывали весну и солнечный свет с понятиями равенства и справедливости, которые, в свою очередь, отождествляли с фигурой судьи, великого магистра. Его трон пока пустует. — Норонья перешел от фонтана к покрытой рисунками стене. — Здесь скопированы изображения из Соломонова храма в Иерусалиме. Вам приходилось слышать о суде Соломона? — Он разыскал на стене два устремленных ввысь пирамидальных обелиска. — Это колонны иерусалимского храма, столбы справедливости, связывающие небо и землю.
Чуть дальше, за деревьями, таилось еще одно озеро с фонтаном, еще больше и краше, чем фонтан Изобилия. То был портал Хранителей, который стерегли два тритона. От озера тропинка зигзагами спускалась по склону холма к дольмену из огромных покрытых мхом камней.
Профессор и Молиарти вошли в круг таинственного Стоунхенджа. Норонья прикоснулся ладонью к одному из камней. К изумлению Молиарти, валун повернулся вокруг своей оси, открывая вход в пещеру. Узкая винтовая лестница вела в темноту.
— Что это? — спросил Нельсон.
— Колодец Инициации, — голос Томаша звенел и вибрировал, отражаясь от стен пещеры. — Мы в дольмене, древнем захоронении. Спускаясь сюда, человек переживает что-то вроде духовной смерти. И выходит на поверхность переродившимся, обновленным. В этот колодец спускаются в поисках собственной души. — Он сделал широкий жест, приглашая американца следовать за собой. — Идемте, не бойтесь.
Лестница тугой спиралью закручивалась вниз по часовой стрелке. Гулкие и звонкие шаги оглашали темные своды, будто трели фантастических подземных птиц. Ступени и стены были влажными и кое-где покрылись плесенью. Колодец постепенно сужался, словно воронка или перевернутая пирамида. Томашу пришло в голову сравнение с Пизанской башней, которую поместили под землю и поставили с ног на голову.
— Сколько уровней у колодца?
— Девять, — ответил португалец. — И это не случайно. Девять магическое число, во многих языках оно созвучно со словом «новый». По-португальски
Наконец они достигли дна колодца Инициации. На влажном каменном полу был выложен круг из белого, красного и желтого мрамора. Центр круга украшала восьмиконечная звезда, в которую был вписан восьмиконечный крест. То был символ тамплиеров, напоминавший о восьмигранной форме всех христианских храмов Запада. На острие одного из лучей звезды зияло темное отверстие.
— Роза ветров, — пояснил Томаш. — Указывает на восток. На востоке восходит солнце, на востоке располагаются алтари церквей. У пророка Иезикииля сказано: «Благодать Господня исходит с востока». Идем дальше.
Норонья решительно шагнул под своды вырубленного в стене грота, и Молиарти после недолгого колебания последовал за ним. Путники двигались по мрачному туннелю осторожно, почти на ощупь, касаясь руками стен. Ряд тусклых желтых фонарей, закрепленных прямо в полу, слабо освещал путь. Томаш и Молиарти шагали по длинному гранитному коридору твердо и уверенно. Справа открылся вход в новую пещеру. Заглянув туда, Томаш решил проигнорировать запасной путь и продолжал идти прямо, рассчитывая, что главная дорога быстрее выведет их на свет. Впереди сверкала гладь подземного озера, в
