верите, сын ткача отправился в Португалию в 1476-м. Что, Тосканелли писал письма в будущее?

— А подтасовка невозможна?

— У нас есть еще один источник, в надежности которого можно не сомневаться. Бартоломе де Лас Касас, историк, описывая встречу Колумба с королем Фердинандом в Сеговии в мае 1501 года, упомянул, что к тому времени адмирал жил в Кастилии уже четырнадцать лет. Колумб покинул Португалию в тысяча четыреста восемьдесят четвертом, если отнять четырнадцать, получится… — Он набрасывал стремительные каракули на краю блокнотного листка. — Получится тысяча четыреста семьдесят. — Томаш посмотрел на американца. — Таким образом, если Лас Касас не ошибся в расчетах, в семидесятом году Колумб был в Лиссабоне. Спустя четыре года, в семьдесят четвертом, он получил письмо от Тосканелли. Итак, можно ли верить источникам, в которых говорится, что будущий адмирал прибыл в Португалию в 1476 -м?

— Ну знаете… Все эти мелкие детали…

— Мелкие детали, Нельсон, порождают большие проблемы. Историки спорят с конца девятнадцатого века, но никак не решат, в каком году Колумб перебрался в Португалию. А все потому, что Колумбов, похоже, было двое. Один оставался в Генуе и продолжал ткать, другой жил в Лиссабоне, убеждал португальского короля снарядить экспедицию в Индию, переписывался с Тосканелли и считался португальцем.

Молиарти откинулся на спинку скамьи.

— Ладно… Давайте дальше. Что у нас в-четвертых?

— Письмо Тосканелли написано на латыни.

— Ну и что?

— Нельсон, — теперь Томас говорил с американцем, словно с несмышленым ребенком. — Тосканелли был итальянцем и Колумб, по вашему мнению, тоже. Зачем же двум итальянцам переписываться на мертвом языке?

— А почему бы и нет? В те времена итальянцы часто писали на латыни, это был язык интеллектуалов.

— Значит, Колумб был интеллектуалом? — усмехнулся Норонья. — Неотесанный сын ткача…

— Ну… Не знаю… — замялся Молиарти. — Он мог где-нибудь выучиться.

— Мог, Нельсон, конечно мог. Но не стоит забывать, что у людей из низших слоев общества почти не было возможности получить образование. Это и сейчас нелегко, а уж в пятнадцатом веке…

— У него мог найтись покровитель, какой-нибудь богач, который заплатил за обучение.

— А как быть с тем, что в списках учеников тогдашних школ нет Христофора Колумба?

— Могли быть и другие школы… Частные уроки…

— Возможно. Но это не объясняет, почему они с Тосканелли переписывались на латыни. Между прочим, Колумб за всю свою жизнь не написал ни одного письма по-итальянски.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что Колумб, которого принято считать итальянцем, не писал писем на итальянском языке. Он писал только на кастильском или латыни.

— Ну и что… Это вполне естественно. Его адресаты не знали итальянского языка, Разумеется, Католическим королям он писал по-кастильски.

— Нельсон, — произнес Томас очень медленно, старательно выговаривая каждое слово. — Итальянец Христофор Колумб не написал ни одного письма по-итальянски, даже адресуясь к итальянцам.

Американец недоверчиво поднял брови.

— Не может быть.

— Еще как может! — Ксерокопии писем были у португальца под рукой. — Хотите посмотреть? — Он наугад достал одну из копий. — Вот письмо Колумба к Николо Одериго, генуэзскому посланнику в Испании, датированное двадцать первым марта 1502 года. Хранится в архиве генуэзского муниципалитета. Письмо одного генуэзца другому. Написано по-испански. Вот еще одно, к тому же Одериго, тоже по-испански; Колумб просит посланника перевести содержание письма другому генуэзцу, некоему Джованни Луиджи. — Томаш наслаждался замешательством Молиарти. — Странно, не так ли? Адмирал пишет генуэзцу по-кастильски и просит, чтобы тот перевел его послание на итальянский, точнее, на генуэзский диалект, другому генуэзцу, который не знает испанского. Вот еще одно письмо в Геную, на этот раз банкирам из Сан-Джорджо. Тоже по-испански. — Томаш улыбнулся. — Человек, который родился в Генуе и прожил в ней по крайней мере двадцать четыре года своей жизни, избегает писать соотечественникам на генуэзском диалекте и вообще на каком бы то ни было диалекте итальянского языка. — Оставалась последняя копия. — Вот послание Гаспару Горриччио, тоже итальянцу, написано по-испански. Ну и наконец письма к Тосканелли. Они не сохранились, но из ответов флорентинца понятно, что Колумб писал ему на латыни или португальском. Что же получается: пять писем к итальянцам и ни одного по-итальянски. Вот незадача, правда?

— Я не понимаю, Том. Вы же сами говорили, что Колумб, скорее всего, не испанец…

— Я и сейчас готов это повторить.

— Но вы же утверждаете, что он писал только по-латыни или на кастильском.

— Совершенно верно.

— А почему на кастильском, если он не был испанцем? Ведь в Португалии тогда на нем не говорили…

— Разумеется нет.

— Так как это все понимать?

— Вообще-то я еще не закончил.

— Что ж, продолжайте.

— Давайте вернемся назад, — предложил Томаш. — Писем, написанных рукой Колумба, увы, не сохранилось. После смерти Дьогу Колома его жена Мария и сын Луиш перебрались на Антильские острова и забрали переписку адмирала с собой. А когда не стало и их, письма возвратились в Испанию, где хранились в монастыре Лас-Куэвас. Потом началась печально известная тяжба между Муньо Колоном и семейством герцога Альбы. Часть документов попала в руки к потомку Колумба второму герцогу де Верагуа. Там было всего несколько писем адмирала к Дьогу. — Томаш поднял левую руку. — Хорошенько запомните то, что я сейчас скажу, это очень важно. При каждом переходе из рук в руки документов становилось все меньше и в конце концов почти не осталось. Не сохранился даже дневник Колумба, хотя в девятнадцатом веке всплыла его копия, предположительно сделанная Бартоломе де Лас Касасом. — Норонья сделал ударение на слове «предположительно». — В общем, фальсификаторам было где порезвиться. Иногда, чтобы превратить документ в железное доказательство той или иной теории, довольно подправить какую-нибудь несущественную, на первый взгляд, деталь. Но порой появлялись и стопроцентные фальшивки. Одни прибегали к обману, чтобы убедить мир в своей правоте. Вопрос о происхождении Колумба яркий тому пример. Другие старались ради денег. Специалисты утверждают, что автограф адмирала стоил бы не меньше полумиллиона долларов. Иногда я спрашиваю себя, во сколько бы эти эксперты оценили автограф Иисуса Христа. Так или иначе, за одну подделку можно, если повезет, получить астрономическую сумму.

— Вас послушать, так кругом одни подделки.

— Многие документы, связанные с Колумбом, фальсифицированы, частично или полностью.

— И письма к генуэзцам тоже?

— Да.

Молиарти повеселел.

— Тогда все очень просто, не правда ли? Если письма поддельные, не важно, на каком языке они написаны. Какой спрос с фальшивки?

— Что вы, Нельсон, эти письма никак нельзя сбрасывать со счетов! Во-первых, важно, что автор подделки не решился написать их по-итальянски, поскольку знал, что тем самым себя выдаст. Во-вторых, оригиналы писем, если они существовали, были написаны по-испански. В-третьих, существовал заговор с целью объявить человека, открывшего Америку, генуэзцем.

— Чушь.

— Нет, Нельсон, не чушь. Большинство подделок свидетельствует в пользу генуэзской версии.

— По-вашему, метрики Генуи и Савоны тоже подделка?