приходилось претерпевать ему в связи с болезнью отца. Она взяла ручку, написала: «Я тебя люблю», – потом исписала этим признанием целый лист бумаги. Сочиняя свое незатейливое послание, она раскраснелась, как школьница. Затем положила письмо в конверт и, полизав клеевую полоску, запечатала его.

Зевнула, потянулась, скользнула под одеяло. Крепко обняла обеими руками подушку. «Спокойной ночи, любимый, – подумала она, засыпая, – как жаль, что тебя нет со мною!»

Проснулась она внезапно. Но что разбудило ее? Издали доносились какие-то крики. Вскочив с постели, Патриция подбежала к окну и отдернула занавеску.

Люди бежали куда-то, перекликаясь на бегу. Наконец она увидела: над крышей сарая, в котором хранилось сено, полыхало пламя.

Когда Патриция прибежала на пожар, Эдгар отчаянно пытался сдвинуть с места и тем самым спасти хоть какую-то часть сена, тогда как другие работники передавали по цепочке ведра с водой, а Лаура водила туда-сюда садовым шлангом.

На подъездах к ферме уже гудела пожарная машина. Патриция беспомощно наблюдала за тем, как свирепствует пожар. Но тут она увидела, как длинный язык пламени из охваченного огнем сарая метнулся в сторону соседнего строения. Это была конюшня. Кони отчаянно заржали.

– Надо же вывести их оттуда! Лаура, помоги мне! Патриция с Лаурой вбежали в помещение.

– Я выведу Харпало, – крикнула Лаура, а Патриция открыла воротца стойла, в котором стоял Спорт, и потянула его к выходу.

Испуганный конь отчаянно упирался, он едва не затоптал Патрицию, пока она перегоняла его на круг для верховой езды. Когда она вернулась, конюшня уже была вся в дыму. Лаура оставалась внутри и изо всей силы тянула за веревку, за которую был привязан Харпало, но он, дрожа всем телом, стоял, на месте как вкопанный.

– Он не идет! – простонала Лаура.

Патриция бросилась в соседнее помещение и схватила попону. Когда она выбегала оттуда, попона зацепилась за дверную ручку; Патриция дернула – и попона разорвалась пополам. Обрывком Патриция закрыла морду Харпало, чтобы он не видел пламени.

– Ну же… ну… давай… сейчас все будет в порядке…

Ободренный голосом и словами Патриции, конь наконец вышел из стойла. Она повела его к Спорту, на круг для верховой езды.

После того, как все лошади были переправлены из конюшни в безопасное место, Патриция побежала обратно к сараю, но старший пожарный преградил ей путь.

– Мисс Деннисон, строение охвачено пламенем. Мы ничего не в силах сделать, пока оно не сгорит дотла.

Она сокрушенно и беспомощно отвернулась от него и вдруг увидела, что Эдгар все еще сдвигает подальше в сторону копны сена, к которым уже подбиралось пламя. В этот момент крыша сарая рухнула, и пламя накрыло Эдгара с головой. Вокруг полетели наземь горящие балки.

– Вытащите его! – закричала Патриция.

Двое молодых пожарных нырнули в пламя и выскочили оттуда, неся на руках безжизненное тело Эдгара.

Хорейс Коулмен стоял во главе длинного стола, за которым собрались директора и руководящие сотрудники многочисленных компаний, входящих в промышленно-финансовую группу Стоунхэм. Пока зачитывали имена присутствующих – двадцати двух мужчин и миссис Спербер, – он успел заглянуть в глаза каждому. После чего милостиво улыбнулся.

– Я счастлив объявить вам, что почти все подразделения, входящие в корпорацию Стоунхэм, добились в прошлом году впечатляющих успехов. Акции корпорации в целом поднялись на двенадцать пунктов. Но особой похвалы заслуживает Пит Маккретчен, управляющий нашими делами в Мексике. Он единственный из нас вправе похвастаться тем, что ему удалось поднять рентабельность на семьдесят процентов.

Раздались вежливые аплодисменты. Маккретчен, дородный мужчина в скромном костюме, встал с места и поклонился присутствующим.

Когда шум улегся, Коулмен снял очки и на лице у него появилось такое сокрушенное выражение, словно он присутствовал на похоронах.

– Но и в этой бочке меда есть капля дегтя, – сказал он. – К несчастью, у нас возникли проблемы с держательницей контрольного пакета акций мисс Патрицией Деннисон. Члены совета директоров… – Коулмен кивнул влево от себя, где Боб Эш разминал резиновый мяч, а Тед Роузмонт что-то насвистывал себе под нос. – Члены совета директоров, включая и мою скромную персону, возложили на себя двойную ответственность. Мы не только определяем и проводим в жизнь политику корпорации Стоунхэм, но и защищаем личные интересы мисс Деннисон. До сих пор у нас никаких проблем в этом плане не возникало. Однако сейчас мисс Деннисон предприняла ряд шагов, которые могут привести к уничтожению нашей корпорации. – Он подчеркнул голосом слово «уничтожение» и сделал для вящего эффекта драматическую паузу. – Наше общее будущее оказалось под угрозой.

По рядам собравшихся прошелестел шепоток. Коулмен подождал, пока вновь не установилась тишина.

– Мисс Деннисон стала вмешиваться в вопросы оперативного управления всею гигантской корпорацией. Боб, Тед и я уже на протяжении определенного времени противостоим этому, как можем. Сперва нам казалось, что проблема может разрешиться сама собой в результате осуществления желания мисс Деннисон продать контрольный пакет акций.

Коулмен повернулся к Эшу и Роузмонту.

– Вы ведь помните, она сказала, что хочет избавиться от компании. Избавиться – именно это слово она употребила. Не так ли, Боб?