– Мне было очень жаль Патрицию.

– Ну, разумеется. Столько катастроф трудно вынести кому угодно.

Лаура на это ничего не ответила.

– А как мисс Деннисон отреагировала на гибель лошадей?

– Меня при ней не было. Я уезжала на уик-энд.

– А теперь поглядите на нее. – Резко развернувшись, Хови указал на Патрицию. – На эту женщину обрушилось столько несчастий, что это могло бы сломить и очень сильную натуру, – но все-таки она полностью сохраняет самообладание и готова постоять за себя и свои права.

– Ваша честь, – тут же вскинулся Смит. – Мистер Биндер уже начал защитительную речь или все-таки допрашивает свидетельницу?

– Я веду дело так, чтобы выиграть его, ваша честь. Судья нахмурился.

– Пожалуйста, продолжайте допрос свидетельницы. Хови оттянул большими пальцами рук подтяжки и воздел очи горе словно в поисках вдохновения. Так и не опустив взора, он спросил затем:

– А известно ли вам, мисс Симпсон, что лошади отравлены моненсином?

– Да.

– А вы знаете, что это такое?

– Какой-то антибиотик.

– Хорош в птичий корм, но для лошадей смертелен?

– Мне об этом говорили.

– Гмм… ну, а какие у вас предположения относительно того, каким именно образом моненсин попал в корм для лошадей?

– Видит Бог, мне бы хотелось это узнать. Сокрушенно покачав головой, Хови пробормотал:

– Одно несчастье за другим, и каждое – еще тяжелее, чем предыдущее…

Стенографистке показалось, что он не закончил фразу.

– Пожалуйста, договорите до конца, мистер Биндер.

– И ближе к делу, – одернул адвоката судья.

– А дело заключается в том… – Хови внезапно заговорил громко и предельно четко. – В том, что кто-то преднамеренно пытается свести Патрицию с ума. И как вы думаете, кто бы это мог быть.

Все в зале затаили дыхание.

– Кто ее враги, а, мисс Симпсон?

– Мне об этом неизвестно.

– Подумайте, мисс Симпсон! Кому бы было желательно привести мою клиентку в душевное расстройство, лишив ее тем самым дееспособности?

– Не знаю.

– Вы этого не знаете?

– Нет.

– Но наверняка строите кое-какие догадки.

Смит вскочил с места.

– Протест, ваша честь. Он оказывает давление на свидетельницу.

Хови круто развернулся на каблуках.

– Но это же моя свидетельница!

– Да, но… – Смит явно не знал, что сказать. – На свидетелей вообще нельзя оказывать давление.

Судья стукнул молоточком по столу.

– Протест удовлетворен.

Смит и члены совета директоров принялись перешептываться. Патриция, в одиночестве сидящая за столиком ответчика, через плечо посмотрела на Мигеля. Их взгляды встретились, и он ободряюще улыбнулся ей.

Хови вновь наполнил стакан водой.

– Прошу прощения, мисс Симпсон… – Он отпил из стакана. – Я осознаю, что и для вас это оказалось великим несчастьем. Ведь среди отравленных лошадей оказался ваш конь по кличке Туман, не так ли?

– Да, – сказала Лаура.

– Должно быть, тяжело потерять лошадь, к которой ты был привязан.

Лаура кивнула, на лице у нее можно было прочесть страдание.

– Насколько я понимаю, вы воспитали Тумана?

– Да. Я получила его еще жеребенком от моего сына Роберта. – Лаура понизила голос. – Они, можно