объяснит ему. Ведь все же так просто. Ей нужен надежный друг.
Утром за завтраком встретились Борис, Бланш и Эмма.
– Жить втроем – что может быть прекраснее, – сказала Эмма, щурясь от яркого солнца, которое заливало своим светом всю террасу. Кто бы мог подумать, что еще несколько часов тому назад здесь стояли накрытые столы, звучала музыка и до утра на танцевальной площадке целовались какие-то парочки…
Сейчас вокруг все дышало покоем, всюду был безукоризненный порядок и даже цветы на столе казались только что сорванными и хранили на лепестках прозрачные капли росы…
Патрисия принесла поднос с кофе и неслышно удалилась.
– Вот ваш чек, – произнесла Эмма, доставая из кармана розового домашнего платья чек и протягивая Борису. От неожиданности тот выронил из рук печенье и чуть не поперхнулся. – Ведь вы же не верили мне до последнего, не так ли, мсье Захаров… Живите себе в свое удовольствие и считайте, что меня нет вообще… У меня к вам будет лишь единственная просьба: не давать пищу для журналистов, то есть вы должны вести себя незаметно, без эпатажа, ну и, конечно, изредка вам придется сопровождать меня на светских вечерах… Это все.
Борис взял чек и поднес к глазам: десять миллионов франков!
– Я завтра должен лететь в Москву… – произнес он твердым голосом, отодвигая от себя чашку с кофе и впервые в своей жизни чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Впервые его мозг отказывался верить в реальность происходящих событий. – Надеюсь, что мне позволительно будет сделать это, дорогая Эмма?… Я не знаю, чего вы там замышляете против меня – а то, что замышляете, в этом я нисколько не сомневаюсь, – но вы упорно молчите, так и я буду упорным… Так вот, пока вы меня не угробили и не выставили посмешищем перед всем Парижем (а с вас станется!), я завтра же утром вылетаю в Россию… Я был честен с вами (обеими, кстати!), вы были предупреждены об этом, а потому могу добавить лишь следующее: я улетаю, но вернусь… И возможно, со своей дочерью…
– Борис, ты еще ни разу в жизни не говорил так много и быстро… Поезжай, чего уж там… – Бланш вдруг почувствовала себя причастной как никогда к ситуации и, сама того не замечая, перешла в лагерь Эммы. – Мы будем тебя ждать, ведь правда, Эмма?
– Разумеется… Но только ждать вас, мой драгоценный супруг, я буду не в Париже, а в Германии…
– Это еще зачем? – насторожился Борис, почувствовав ледяное дыхание опасности, нависшей над его лысоватой головой. «Неужели эта старая грымза собирается надуть меня перед поездкой в Москву? Черт побери, что она задумала?»
– У вас свои дела, а у меня – свои…
– Надеюсь, это никак не связано с моей персоной?
– Разве что я прикуплю для вас парочку Баварских пивоваренных заводов… – и она хихикнула.
– Воля ваша… – Он поднялся из-за стола. – Вы не будете возражать, если я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы позвонить в Москву и предупредить Валентину о своем приезде… Сюрприз сюрпризом, но позвонить все же необходимо…
– Чувствуйте себя как дома, мсье Борис… В вашем распоряжении мой «Ягуар», «Линкольн» и два «Мерседеса»… Я вам дам телефон моего шофера, Андре, сегодня у него выходной, правда, но, если вы соберетесь проехаться по магазинам, он приедет по вашему звонку…
Ночью он почти не спал. Перед его глазами все еще маячил крепкий затылок Андре, шофера Эммы, который возил их с Бланш весь день по Парижу в поисках подарков для Валентины и Полины… Бланш сорила деньгами, радуясь покупкам, как ребенок, Борис же находился в постоянном напряжении, как человек, который предупрежден о том, что он – живая мишень и должен быть убит в любую минуту. Вот только когда раздастся выстрел или когда на него налетит грузовик – он не знал, а потому испытывал страшные моральные и физические (он постоянно потел) муки.
– Бланш, дорогая, тебе не кажется, что мы с тобой сошли с ума? – спросил он ее уже в аэропорту на следующий день, когда стоял в ожидании своей посадки. Багаж был сдан, до отправления оставались считанные минуты.
Бланш в нарядном дорогом платье от Версаче едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться: ее уже не радовали деньги (целых три миллиона франков наличными!), которые Борис оставил ей, как он выразился, «на карманные расходы».
Она считала, что таким образом он от нее откупился.
– Борис, десять миллионов франков – это большие деньги… И знаешь, о чем я только что подумала?
– О чем?
– О том, что как же, должно быть, много денег у Эммы Латинской, раз она с такой легкостью отдала нам эти миллионы… Чувствую сердцем, что она тебя подставит… Но вот как, каким образом, это я и постараюсь выяснить, пока тебя не будет… Ты только обещай мне, что вернешься… с Валентиной ли, Полиной, да хоть с кем, но возвращайся… Я люблю тебя, милый… – и Бланш, не выдержав, разрыдалась…
– У тебя красивое платье, – он поцеловал ее в щеку и заспешил к прозрачным стеклянным дверям: объявили наконец-то посадку…
ГЛАВА 11
– Вы не знаете, куда она ушла? – спросил Костров у Ирмы и снова наполнил ее рюмку коньяком. – Она же сказала, что на минутку…
Ирма подняла на него глаза и слегка улыбнулась: она уже давно поняла, что Валентина ушла не в туалет – ее вообще не было в ресторане. И это составляло лишь часть их общего плана.
Все началось с того момента, когда во время примерки очередного платья (они находились у Валентины дома, в той самой квартире, которую оплачивала Ирма) по телевизору прозвучало слово «Фламинго».
– Между прочим, одна моя знакомая, – сказала Ирма, вертясь перед зеркалом и разглядывая безукоризненно сидящее на ней платье из сиреневого эластичного гипюра, – основала частную брачную контору, которая тоже называется «Фламинго»… Непонятно, зачем она выбрала эту нежную птицу в качестве названия, но то, что контора явно не брачная, а скорее «внебрачная», мне стало ясно уже с первых ее слов…
Ну, представь, к ней обращаются мужчины и женщины, чтобы найти себе пару для интимных встреч, с тем, как говорит Клара (так зовут мою приятельницу), чтобы впоследствии создать семью… Это сказка, рассчитанная на дураков…
Лично я так считаю… Клара начала с себя. У нее всегда было много любовников, но теперь их стало еще больше. Не знаю, что она в этом вообще находит…
– Как – что? По-моему, все это любопытно… – сказала Валентина, пытаясь иголкой с черной ниткой наметить место на платье для черной бархатной розы.
– Ты считаешь?
– Я вообще предпочитаю иметь дело с узким кругом людей, когда речь идет о таких вещах… Ну посудите сами, разве можно довериться мужчине, которого встретишь, к примеру, в метро или, того хуже: в магазине?! А так будешь хотя бы иметь представление, чем в действительности этот человек занимается, здоров ли он, наконец… Ведь сейчас так много проходимцев, да еще к тому же и больных…
– Но ведь получается, что Клара организовала нечто наподобие дома свиданий…
– Правильно, так оно и есть на самом деле, но только, как мне показалось, на более высоком уровне. Очень скоро у нее образуется своя клиентура, что в таких вопросах играет немалую роль, и возможно, действительно появятся постоянные пары… И пусть сначала это будут лишь свидания интимного характера,
