— А пока что — стучишь, — спокойно замечает Володя.
Вася сразу успокаивается и уже деловым тоном дает указания:
— Завтра пойдем на фабрику и расскажем все про нашего Дугина! Возьмем с собой эту стенгазету, твои снимки, Гриша, володины рисунки. И выложим все это на стол. Пусть там рассудят!..
Два похода
Людочка сидит на сваленных в кучу обломках кирпича. На коленях у нее большая раскрытая папка со множеством рисунков. Никогда еще за всю ее жизнь ей не поручали такого ответственного дела: она должна проверять по рисункам, правильно ли Володя делает удары по мячу.
Место здесь безлюдное, редко-редко кто сюда приходит. Иногда только Тихон Максимович заглядывает по утрам в этот уголок двора, чтобы подмести или убрать сор. Заниматься можно без риска, что кто-нибудь увидит.
— Ты не так действуешь, Людочка, — говорит Володя, ставя ногу на мяч. — Ты сначала хорошенько всмотрись в рисунок, а потом уже не гляди на него, а все внимание на меня.
— Я очень быстро забываю, что нарисовано. Как же тогда проверить? А может, ты не так бьешь? И вообще твои рисунки такие смешные, что мне все время хочется смеяться.
— В общем, давай сначала. Вот этот рисунок. Удар прямым подъемом. Сейчас я его проделаю, а ты следи.
Людочка внимательно всматривается в рисунок, потом зажмуривает глаза и кричит:
— Бей!
Володя разбегается, наклоняет немного корпус и собирается ударить по мячу. Но Людочка опять кричит:
— Не так!
Володя останавливается, подходит к девочке и назидательно говорит:
— Когда тебе нужно меня остановить, кричи: «Отставить!»
Людочка радостно повторяет:
— Отставить! Отставить!
— А теперь объясни, почему отставить?
Девочка показывает рисунок и говорит так, как говорила бабушка, когда учила ее плясать «Русскую»:
— Ногу надо согнуть. Ничего ты не можешь понять. Или не хочешь.
— Понять я хочу, — оправдывается Володя. — Только ты не думай, что это все так сразу дается.
Он отходит и становится в прежнюю позицию. Потом спрашивает:
— Посмотри, как там на рисунке, какую ногу надо согнуть?
— Вон ту, где у тебя заплатка на ботинке.
— Левую, значит.
— Левую.
Володя снова разбегается, снова собирается ударить по мячу, но носком ноги задевает за валяющийся на земле обломок кирпича. Вскрикивает и хватается за ушибленное место.
— Очень больно? — участливо спрашивает девочка.
— Настоящим спортсменам никогда не бывает больно. Ты запомни это, Людочка, — говорит он, подпрыгивая на одной ноге.
Потом присаживается рядом с девочкой на кучу кирпичей и протягивает вперед ушибленную ногу.
— Но все-таки, между нами говоря, легче мне было нарисовать все виды ударов по мячу ногой, чем их освоить.
Людочке становится очень жалко Володю. Она хочет сказать ему что-то такое, что вселило бы в него бодрость, уверенность в свои силы. Но сразу ничего не может придумать и только говорит:
— Ничего, научишься.
— Ты так думаешь? — с надеждой спрашивает Володя. — Ведь тебе со стороны виднее. А если откровенно тебе сказать, то я совсем и не верю, чтобы вообще когда-нибудь научился бить и чтобы мяч полетел туда, куда надо. И не стал бы я тут с тобой ноги ломать, если бы не обязал меня товарищ Дугин освоить футбол. Все у меня получается не так, и ребята смеются. Да и сам вижу, неудобно как-то футбольному художнику не играть в футбол. Понимаешь, — ноблесс оближ. Это по-французски — положение обязывает.
Людочка не понимает ни по-русски, ни по-французски, что это за положение такое, которое может обязывать. Но зато ей хорошо понятно, что с больной ногой не очень-то потренируешься. А время идет! И она передает Володе папку с рисунками, сама соскакивает с кирпичей и подходит к мячу:
— Смотри, как надо делать этот удар. Пока тебе все толком не объяснишь, не дойдет до тебя.
Девочка приподнимает юбочку, сгибает левую ногу в колене, а другой замахивается. И тут же поясняет:
— А этой ногой бьешь. И получается хороший удар.
Девочка бьет по мячу, мяч чуть-чуть откатывается в сторону, зато слетевшая с ноги туфелька отлетает далеко в сторону.
Володя осторожно поднимается с кирпичей и делает стопой движения — вверх и вниз, вверх и вниз. Ничего, как будто бы работает. Кладет мяч на землю, разбегается и бьет. Мяч летит и скрывается за сараем. А через несколько секунд он же, пущенный чьей-то сильной ногой, возвращается обратно и падает к ногам Володи и Людочки. И прежде чем они успевают что-нибудь сообразить, из-за сарая выбегает Вася. Смотрит па Володю, все еще не опомнившегося после всего происшедшего, на Людочку, на папку с рисунками, лежащую на кирпичах, сразу оценивает всю обстановку и с самым серьезным видом произносит:
— Кто это так ударил? Это был самый квалифицированный удар, какой я только видел на своем веку.
— Это у меня так случайно получилось, — робко заявляет Володя, еще сам не разобравшись, на самом ли деле он так хорошо ударил или Вася решил посмеяться над ним.
— Такие мастерские удары сами собой не получаются, — уверяет Вася и протягивает ему руку. — Поздравляю! Теперь, Володя, ты можешь без зазрения совести тренироваться со всеми, а не прятаться с Людочкой на задворках.
Володя нерешительно принимает дружеское рукопожатие.
— Ты так думаешь? Ты не шутишь? Понимаешь, Вася, такими вещами не шутят.
— Поверь моему опыту. Я футболиста вижу за два квартала. Ты бьешь не хуже Гриши.
Володя еще раз пытливо смотрит на капитана футбольной команды, потом неожиданно подпрыгивает на месте — такие тренировочные прыжки он где-то видел — и с необычайной для него живостью говорит:
— Правда, Вася, после этого удара я и сам вдруг почувствовал в себе какую-то особенную силу и ловкость. И уверенность!
— А что тебе говорил товарищ Дугин? Никто футболистом не родится. Надо только захотеть — и станешь спортсменом.
— Это я ему все показывала, Вася — с гордостью заявляет Людочка, — только он никак не мог понять. А сейчас он понял. Сейчас ты, Володя, ударил по всем правилам.
Володя подхватывает девочку на руки и начинает кружиться с ней.
— По всем, Людочка, по всем! По всем законам и правилам!
— Ну, нам пора идти, — умеряет пыл развеселившегося товарища Вася. — Все уже пошли. Будут ждать нас у входа на фабрику.
Володя опускает Людочку на землю, стряхивает пыль с ее платьица, со своих брюк. Потом берет папку с рисунками.
