жить фундатору, если шверцфайтер задержится хоть на секунду. «А вот тут вам бабушка надвое загадала», – подумал Кир-Кор.

Мин было две. Примитивные мины знакомого типа – их называют «качалками». Грузик внутри качнется – взрыв. Примитивнее некуда. Бризантная мощность фугаса не слишком большая, однако полноги при случае унесет. Но если утопить торчащую сбоку иглу... естественно соблюдая при этом известную осторожность, мина станет не опаснее плитки шоколада.

Кир-Кор утопил одну иглу, вторую. И уже без опаски вывинтил детонатор. Достаточно одного. Вторая мина и так сдетонирует... «Агафона они распяли в основном затем, чтобы запугать эвархов, потрясти их и лишить способности к малейшему противодействию, – размышлял он. – Мерзавцы, конечно, уверены, что это им удалось...»

Он запер выход на крышу (чтобы не пострадал кто-нибудь из случайных пришельцев), насторожил головку взрывателя на срок в две минуты. Бесшумно, как тень, вернулся в копор, закрыл за собой и заблокировал дверь с рисунком синей ладони, скользнул по винтовой лестнице на дно шахтного ствола. Уткнувшись в дверь с изображением белой ладони, понял, что две минуты в запасе – ничем не оправданное мучение. Хватило бы и одной.

В Зале Символов было довольно шумно – звуки экспансивной речи проникали даже сквозь стенки копора. Между террористами разворачивалась настоящая словесная баталия. Кир-Кор вслушался. Вникнуть в сюжетную суть перепалки мешали перлы сквернословия и арготические излишества, но основное было понятно: два бандита обвиняли друг друга и третьего («провального» члена шайки) в глупости, тупости, жадности, кретинизме, алкоголизме... и очень запальчиво – в профессиональной непригодности. Пикантная информация подавалась, однако, под таким острым соусом из грязных эпитетов, что напрочь теряла свою актуальность. Пошлая свара.

Акустическая картина громкоголосого выяснения отношений позволила Кир-Кору уверенно определить: оба сквернослова находятся в восточном конце Зала – там, где расположен роковой для Академика терминал. А дверь с нарисованной белой ладонью смотрела на север, и, если открыть ее, можно увидеть через стеклянную стену фасада синь Авачинской бухты и береговую панораму Петропавловска. Риска практически никакого. Бандиты заняты друг другом у терминала, сам терминал – в удалении, да и не разглядеть оттуда обращенную на север часть копора, прикрытую ветками куста белой китайской розы. Если, конечно, куст еще цел.

Кир-Кор без особой опаски наложил свою ладонь на белый рисунок и прежде всего бросил взгляд из дверного проема направо. Куст был на месте. Взвинченные бандиты продолжали упражняться в сквернословии. Увидеть гостя они не могли, потому что он тоже не видел их из-за густой листвы. Прижимаясь к створкам двери лифта и очень надеясь, что кремовый цвет копора не слишком контрастирует с цветом живого тела, Кир-Кор подобрался к растению вплотную. Посмотрел сквозь ветки в сторону Агафона – увидел только окровавленную ладонь. Стиснув зубы, глянул в сторону оккупированного мерзавцами терминала. И обмер. Их было трое!..

Мокрец и Гурман в бронежилетах, с миттхайзерами под правой рукой, рычали друг другу в лицо (наверное, это была их манера общаться). Третий в «общении» не участвовал – по пояс влез внутрь терминала (даже более чем по пояс) и что-то там делал. При этом странно подергивал правой ногой в желтом ботинке, топча брошенные на пол куртку, бронежилет, белье. Миттхайзер и левый ботинок валялись поодаль. «Нижняя половина! – понял Кир-Кор. – Ах... чтоб тебе!..» Его догадку косвенно подтверждала тучность плотно обтянутого брюками зада злополучного негодяя. «Следовало ожидать», – подумал он, осознавая новый поворот событий.

– Кончай базарить! – рявкнул Мокрец на Гурмана и с силой пнул Академика в зад черным ботинком. – Ставлю точку! Жирный м... сам виноват! – Он произнес неприличное слово и еще раз пнул Академика.

При каждом ударе несчастный взбрыкивал обеими ногами. Кир-Кор представил себе, как передняя половина выгибается от боли там, на шестом этаже «Каравеллы», и отвращение к экзекутору на мгновение перевесило в нем все остальные чувства.

– Ставлю точку, балда! – воскликнул Гурман и тоже пнул Академика в зад коричнево-рыжим ботинком на толстой подошве. – Сам виноват, холера тебе в кишку!

Террористы ошиблись – точку этому непотребству поставил оглушительный взрыв. В зал влетело облако пыли.

– Наверх! – заорал Мокрец, багровея. – К оружию! Ты – первый, я прикрою!

Гурман галопом промчался вдоль южной стены. Пока он бежал, прикрывающий успел послать серию выстрелов из миттхайзера кверху наискось (под крышку люка, надо полагать) и бросился вслед за галопирующим авангардом. Было слышно, как бандиты в четыре ноги затарахтели по перекладинам металлической лесенки.

Немедленно обогнув выпуклость копора, Кир-Кор стал отслеживать ситуацию из-за полуобломанного южного куста. Бандиты, несмотря на недостаток гибкости фигур, поднялись к потолку довольно шустро. Гурман юркнул в люк и с ходу открыл в запыленном секторе техэтажа профилактическую стрельбу. Мокрец задержался на верхних перекладинах лесенки с миттхайзером наготове. Кир-Кор разрешил себе на секунду отвлечься – бросил взгляд в сторону Ледогорова и поразился выражению кротости и спокойствия на его бледном лице.

– Ну... что там? – спросил Мокрец, едва стрельба прекратилась.

– Ничего, – ответил Герман и громко, с оттяжкой чихнул. – Пыли тут... тьфу! Оружие как лежало, так и лежит, сам видишь. Никого, ничего... Она, паскудина, сама собой грохнула. Две ступеньки, зараза, и поручень сорвала, дверь захлопнула.

– Открой. Но не высовывайся! Я подстрахую.

Мокрец, к сожалению, в люк не полез. План осложнялся.

Поглядывая на синюю рукоять для включения сервомеханизмов подъема и спуска крышки люка' Кир-Кор перебирал в уме варианты атаки. Вариантов, собственно, не было... Как только Гурман обнаружит, что дверь специально заперта на засов, придется тут же прыгнуть на спину Мокреца, парализовать его ударом в очень опасную шейно-затылочную точку «ри» чуть левее меридиана «тэнтю» и, перехватив миттхайзер, серией выстрелов заставить Гурмана лечь на пол и не дать ему поднять головы, пока не опустится крышка. Вариант был плох во всех отношениях. Мокрец мог убиться, падая с лестницы на пол (если вниз головой – верная смерть), в Гурмана придется и в самом деле стрелять, если он попытается бросить в сторону люка какое-нибудь взрывное устройство; и совсем уже будет нехорошо, если взрывное устройство у кого-нибудь из террористов так или иначе сработает...

Сверху слышались невнятное бормотание, ругань, скрежет металла и частое болезненное чихание. Гурман задыхался:

– Не переношу эту пыль – слезами умываюсь, холера... Дверь заклинило – открыть... не могу...

– Соплями умываешься, скунс вонючий, – презрительно прокомментировал Мокрец. – Шверцфайтер на подходе, а он, копытом тебе в рыло, открыть не может!

– Взбирайся сюда, мотало ослиное, и помоги! Эти «качалки» – а-апчхи!.. – твоя идея, старый мешок! Твой лоб всегда был набит туалетной бумагой!

Бормоча проклятия, Мокрец с трудом сложился пополам, влез в люк на карачках.

И десяти секунд не понадобилось Кир-Кору, чтобы скользнуть к терминалу, подхватить там бесхозный миттхайзер, вернуться и, бесшумно вспорхнув по лесенке к люку, повернуть синюю рукоять. Крышка медленно – медленнее, чем хотелось бы, – пошла вниз.

– Дверь заперта! – рявкнул Мокрец. – Тут кто-то был!..

– Мамма миа! – тявкнул Гурман. – Крышка!.. Смотри!

Не дожидаясь, когда террористы опомнятся, Кир-Кор щелкнул предохранителем и убедительно плотным огнем поверх голов заставил бандитов шумно сверзиться на пол. Ответный огонь был шквальный – стрелять мерзавцы умели. Кир-Кор, сдерживая противников выстрелами сквозь щель (почти вслепую), чувствовал смесь неприятных запахов – разогретой смазки оружия и опаленных волос на макушке. И неизвестно, чем закончилась бы эта огненная дуэль, не опустись крышка вовремя. С броском взрывного устройства противники опоздали: взрыв прогремел безрезультатно, если не считать новой порции пыли, вбитой сюда ударной волной по периметру люка. Квадратная плита плотно села в глубокие стыки, полностью зарастив потолочный вырез, и Кир-Кору осталось лишь защелкнуть стопор на рукоятке, чтобы предупредить попытку