– Шесть и я заплачу! Десять дам!

– Откуда? – ехидно поинтересовался Петька. – На бегах вчера триста рублей оставил!

– Займу! Лошадей продам! Дом! – взвился Митро.

– С Яков Васильичем вместе? – засмеялся было Петька, но, взглянув в изменившееся лицо Митро, умолк на полуслове. Расстроенно почесал в затылке: – Ты бы уж это… не орал бы так, морэ. Нас тут зарежут еще. Кто их, этих болгар, знает…

– Руки коротки! – огрызнулся Митро. И вдруг резко отвернулся от Петьки, потому что ковровый полог шатра поехал в сторону.

Девчонка выскользнула из-под него с тряпкой в руках. Не глядя на мужчин, подошла к кострищу, подняла котел, тщательно протерла его и пошла к соседнему шатру, где толпились цыгане. Но на полдороге, не удержавшись, обернулась через плечо, блеснула глазами, улыбнулась – и бросилась бегом, только взметнулся желтый подол юбки.

Митро зачарованно смотрел ей вслед.

– Ну – видал? – хрипло спросил он. – Зачем ей жених?

Петька счел за нужное промолчать. От дальнего шатра их окликнули, и он тронул Митро за плечо:

– Вставай, идем. Смотри – заметят, мало не покажется.

– Ило-онка… – поднимаясь, протянул Митро. Имя было незнакомое, звонкое, каталось во рту как льдинка. – Илонка…

За шатрами цыгане согнали коней. Лошади были в самом деле хорошие – сытые, гладкие, с блестящей, вычищенной шерстью. При виде такой красоты Митро даже пришел в себя и через пять минут уже яростно торговался с высоким худым котляром из-за гнедой кобылки-двухлетки, кокетливо переступающей в пыли тонкими ногами. Но продавать котляре, еще не знающие цен на московских рынках, наотрез отказывались и соглашались только менять. Уговорились встретиться завтра на Конной площади – Митро обещал привести своих жеребцов. Затем гостей позвали к палаткам.

Есть сели у самого большого шатра на расстеленные ковры. Женщины принесли котлы с кусками мяса, картошкой, луком. Старая цыганка раздувала самовар. Мужчины сели на ковры, скрестив ноги, завели неспешную беседу. Котляре с интересом расспрашивали про Москву, про хор, особенно – про деньги, зарабатываемые в ресторане. Митро отвечал, то и дело оборачиваясь на Варьку, которая помогала переводить. Изредка он поглядывал в сторону, где у снятой с колес кибитки сгрудились молодые цыганки. Илонка была там, вместе с женщинами чистила лук и картошку, а через несколько минут подошла к ковру, на котором сидели мужчины, с полным котлом вареной капусты. Ее глаза были строго опущены, но в уголках полных губ дрожала улыбка. Низко наклонившись, она поставила котел на ковер, отвела упавшие на лицо волосы – и блеснула вдруг из-под руки таким взглядом черных глаз, что Митро бросило в жар. «Ну и девка… Сатана!» Он посмотрел на девчонку в упор. Она быстро улыбнулась, выпрямилась и не спеша пошла прочь.

Внезапно Митро пришла в голову сумасшедшая мысль. Он даже жевать перестал и сидел, уставившись поверх голов цыган в небо, до тех пор, пока Петька озабоченно не ткнул его в бок:

– Ты что, кость проглотил?

– Вот еще… – Митро глубоко вздохнул. Не глядя на Петьку, скороговоркой прошептал: – Скажу скоро, что еще коней посмотреть хочу. Пойдешь со мной. Разговор есть.

Петька, ничего не поняв, уже открыл было рот, чтобы переспросить, но тут начал говорить, подняв стакан вина, самый старый из цыган, и волей-неволей пришлось умолкнуть. Только через полчаса Митро лениво потянулся, поклонился хозяйке, поблагодарил цыган за сытный обед.

– Спасибо, хозяюшка, спасибо вам всем. Разрешите, ромалэ, еще раз лошадей глянуть?

Цыгане понимающе заулыбались, и седоусый старик кивком разрешил парням покинуть стол. Митро поднялся, кивнул Петьке. К счастью, никто не пошел за ними.

– Ну, что ты? – нетерпеливо спросил Петька, когда они оказались за шатрами. Там почти никого не было – лишь бегали друг за другом дети да храпела под кустом, забыв вынуть трубку изо рта, приглядывающая за конями старуха. Митро подошел к огромному вороному жеребцу, неспешно огладил его; не обращая внимания на злой визг и фырканье, раздвинул коню челюсти. Пристально всматриваясь в зубы, сказал:

– Вот что, морэ. Мы ее украдем.

– Как это? – растерянно переспросил Петька.

– А очень просто. Не слыхал, как это в таборе делается?

– Ну, слыхал… – Петька зачем-то огляделся, поскреб затылок. – А… а если догонят?

– Плохо будет, если догонят, – усмехнулся Митро. – Ну, если хочешь, сиди дома. Я и один управлюсь.

– Управится он, глядите, люди… – обиделся Петька. – Вот что, мы все пойдем! Я, ты и братья мои! Только смотри, лошадей нужно самых лучших, чтобы от погони ушли. Тройку нельзя, верхом все равно догонят. Вот если дашь мне свою Ведьму да того рыжего в придачу, Зверя, – вот тогда…

– Ведьму не дам, – машинально сказал Митро. – У нее забег в субботу.

– Ну, знаешь что, дорогой мой!.. – возмутился Петька, но тут Митро пришел в себя и замахал руками:

– Да бери, бери, кого хочешь! И разговору нет! Пошли!

– Ку… куда? – растерялся Петька.

– Илонку эту упредить надо. Я к ней Варьку пошлю.

Варька неожиданно снова встала на дыбы:

– Ромалэ, да вы с ума сошли! Девка просватана, жених есть, летом замуж идти! Хотите, чтобы переубивали вас тут?! Посмотрите, какие у них кони! Догонят, как бог свят, догонят и зарежут! Дмитрий Трофимыч, ну что ты, ей-богу, в голову забрал? К чему тебе она? Глупая, таборная… Будет по базарам гадать бегать, тебя позорить!

Митро сердито молчал. Но Петька заспорил:

– Да с чего ей по базарам бегать?! Лучше в хор ее пристроим! Если совсем бесталанная, так хоть для красоты сидеть будет! Хватит, Варька, голосить, ступай к этой Илонке.

Варька коротко взглянула на цыган, и Митро, который в эту минуту думал совсем о другом, неожиданно поразила мелькнувшая в ее глазах острая горечь. Но Варька тут же отвернулась и широкими шагами пошла к кучке девушек, смеющихся и брызгающихся водой у зеленого озерца. Митро искоса следил за тем, как Варька отзывает в сторону Илонку, как они садятся вдвоем возле зарослей ракиты и шепчутся, тесно прижавшись друг к другу.

Через четверть часа Илонка вскочила и стремительно умчалась, а Варька вернулась к цыганам. Не поднимая ресниц, сумрачно сказала:

– Дмитрий Трофимыч, согласна она. Ей этот жених поперек горла, отцы сосватали, когда она еще в люльке лежала.

– И слава богу… Как теперь будем? – нетерпеливо спросил Петька.

– Сейчас собираемся и уходим, – решительно сказал Митро. – Стемнеет скоро, нам в хор надо. Отпоем вечер, а потом – берем лошадей, Ефима с Ванькой, и – сюда. Как раз самый волчий час будет, перед рассветом. Ты, Варька, беги опять к ней, упреди, чтобы ночью из шатра вылезла да до дороги дошла. Мы ее там в кустах ждать будем. Нам к табору подходить нельзя, собаки всполошатся. Посадим ее на лошадь – и в Москву!

– Ох, и сладим дело лихое! – засмеялся Петька. – Ох, и будешь меня, морэ, всю жизнь за жену благодарить!

Варька стояла насупленная, водила носком ботинка по пыли, но больше ничего не пыталась возразить. Да никто ее и не спрашивал.