— Да… — сумела выговорить она, а затем на губах ее засветилась улыбка, глаза заблестели. — Брайан, я думала о предстоящей ночи. Мне надо так много сказать тебе…

Он удивленно приподнял бровь.

— Опять тайны? — насмешливо спросил он.

— Да, тайны… — тихо ответила она. — Вернее, одну тайну, которая будет значить для тебя больше, чем любые другие.

Внезапно его лицо напряглось, индиговые глаза потемнели, и Элиза ощутила, что тонет в их глубинах. Скулы затвердели, и Элиза подумала, что Брайан злится, если бы его голос не был таким нежным:

— Элиза, Элиза…

Их лошади двигались так близко, что почти касались друг друга. Элиза ощутила напряжение в голосе Брайана и задрожала, отчаянно желая оказаться в его объятиях. Никогда еще Бог не создавал более совершенного рыцаря, более великолепного мужчину; в этот момент Элиза почувствовала, что принадлежит ему всецело и безраздельно…

— Скажи сейчас! — потребовал он, и в его глазах вспыхнуло пламя.

«Нет, это ты скажи! — хотелось крикнуть Элизе. — Скажи, что любишь меня, только меня, даже если это ложь».

Но это было уже не важно. Ей хотелось рассказать ему о ребенке, хотелось положить к его ногам всю себя. Кольцо, то самое, что связало их… ей хотелось объяснить, как боялась она, что кто-нибудь узнает тайну ее рождения.

Перед ее мысленным взором возникла картина предстоящей ночи: ароматная вода в ванне, чудо его объятий, нежные прикосновения.

— Когда мы будем в Антиохии… — начала шептать она, но тут же осеклась: спереди донесся длинный, пронзительный крик. — Что такое?

— Джалахар! — крикнул кто-то. — Засада!

Брайан направил коня вперед.

— Стой на месте! — приказал он Элизе. Жеребец унесся галопом, поднимая клубы песка. Элиза подавила невольный ужас, слыша, как Брайан раздает приказы: — сдвинуть ряды! Готовься к бою! Сомкните круг! Прекратить панику — их не может быть много!

Вероятно, Брайан был прав, но пронзительный визг мусульман в темноте ошеломил воинов. Кони попятились, затанцевали, дико фыркая. Стрелы посыпались дождем. Но мусульмане не отступали.

Брайан вновь появился рядом с Элизой, он привел Гвинет, Уота и Мордреда, которые ехали впереди.

— Укройтесь за дюной! — приказал он. — Спрячьтесь. Что бы ни случилось, оставайтесь на месте!

Элиза изумленно взглянула на него.

— У меня есть кинжал… — начала она, но Брайан резко хлопнул ее лошадь по крупу, и она взвилась на дыбы.

— Прячься! — крикнул Брайан еще раз. — Умоляю тебя, быстрее!

Элиза послушалась, но успела оглянуться. Между мусульманами и рыцарями уже началась жестокая схватка. Вопли наполнили воздух. Взлетали сверкающие мечи, слышалось лязганье металла. Элиза видела беспорядочную мешанину тел людей и лошадей, крови и смерти.

— К дюне! — крикнула ей Гвинет. — Скорее, Элиза!

Мордред торопил ее. Элиза была слишком ошеломлена и перепугана, слишком боялась за Брайана, чтобы спешиться, она продолжала вглядываться в темноту.

Среди воинов она разглядела Брайана. Он орудовал мечом, нанося удары, но стоило ему победить одного противника, рядом появлялся другой.

— Элиза!

Битва и страх парализовали ее. Она не услышала шум, пока не стало слишком поздно, но даже тогда не поняла, что в костюме, придуманном Элеонорой, ее вполне могли принять за мужчину.

Она не видела ничего, кроме боя, пока некая чудовищная сила не стащила ее с седла, швыряя на землю.

Она в отчаянии выхватила кинжал и занесла руку — но напрасно. Мусульманин уже стоял над ней с высоко поднятым мечом.

Однако он не нанес удара, а пристально разглядывал ее.

Джалахар был изумлен, обнаружив, что его противник — женщина. В темноте он сначала ничего не понял…

Как мог он оказаться таким слепым? Подобной женщины он еще никогда не видел. Никогда не встречал таких золотых волос, таких глаз, цветом напоминающих волны Эгейского моря. Ее кожа казалась шелковистой и нежной…

Несмотря на близость смерти, она смотрела на него с вызовом, подняв кинжал, а ее глаза сияли ненавистью и гордостью. Ее грудь вздымалась и опадала, она смотрела на Джалахара в упор и не дрогнула под его взглядом.

Джалахар отпрянул гибким и ловким движением. Не сводя с нее глаз, он схватил коня за повод.

Элиза заметила, что из-за дюны к ней на помощь спешит Мордред.

— Нет! — вскрикнула она, но ее воин уже бросился на мусульманина. Красавец араб обернулся и взмахнул мечом. Элиза вскрикнула еще раз, видя, что Мордред упал с залитым кровью плечом. Она метнулась к нему, но ее внимание отвлек мусульманин, проговоривший на чистом французском языке с едва уловимым акцентом:

— Он мог бы умереть, если бы я пожелал.

Элиза обнаружила, что неотрывно смотрит в глубокие темные глаза, которые одновременно пронзали ее и ласкали.

Мусульманин поклонился, подхватил край белой одежды, трепещущей на ветру, и вскочил в седло. Элиза бросилась к Мордреду. Кровь еще струилась из его раны, но Мордред открыл глаза и слабо улыбнулся:

— Это не смертельно…

К ним подбежала Гвинет, на ходу отрывая подол туники, чтобы перевязать Мордреда. Она быстро заговорила:

— Надо уходить отсюда, они нашли нас. И этот мужчина… он вернется за тобой, Элиза.

— Что? — изумленно переспросила Элиза.

— Это был Джалахар, — пробормотал Мордред. — Он вернется.

— Вернется! Вы говорите так, словно нас уже победили! Они не осмелятся вернуться…

Элиза осеклась, увидев печаль в глазах Гвинет. Она обернулась. Слава Богу, Брайан все еще был на коне! Но мусульмане окружали его со всех сторон…

— Элиза! — Вопль Гвинет предупредил ее об опасности. Воин пустыни в белых одеждах стоял на вершине дюны, улыбаясь. Его зубы казались странно белыми по сравнению со смуглым лицом. Он засмеялся, испустил гортанный крик и спешился.

Элизе было некогда думать. Она подняла кинжал, и араб не успел уклониться. Он испустил яростный крик, ощутив острую боль. Вместе они покатились по песку. На мгновение Элиза испытала ошеломляющий ужас, но облегченно вздохнула, почувствовав, как силы оставляют ее противника. Если она продолжит борьбу, он ослабеет и, может быть, умрет.

Она отбивалась яростно, лягалась, кусалась, вырывалась из чужих рук. От удара по лицу она вскрикнула, но не прекратила борьбу. Она слышала, как визжит Гвинет, как беспомощно чертыхается Мордред.

Но она явно побеждала, — руки араба слабели, она была почти на свободе…

Свобода досталась ей дорогой ценой. Едва поднявшись на ноги, Элиза оглянулась. Прямо на нее мчался Брайан, ничего не видя на своем пути.

Она вскрикнула, заметив, как злобно блеснул в ночи дамасский меч. Брайан наконец увидел противника и попытался уклониться, но опоздал. Лезвие ударило его в бок, и он вылетел из седла, подняв клубы песка.

— Господи! Мы пропали! — запричитала Гвинет.