Овладев дюжиной древних языков и в совершенстве зная коптский, Ж. Шампольон подошел к главному, к пониманию сути языка древних египтян. И начал не с отгадывания отдельных слов, а разобрался в самой системе. Он понял, что внешне форма всех трех разновидностей письменности различна, но внутренняя их сущность одинаковая. Это единая система письма. И если фонетические знаки есть в демотике, они должны быть и в иероглифическом письме.

Гениальная мысль (и одновременно такая простая). Большой шаг к разгадке иероглифов. Ж. Шампольон наконец вывел египтологию из тупика, в который ее завели предыдущие исследователи.

И еще одна удача: мысль Ж. Шампольона о фонетичности иероглифического письма нашла свое неожиданное подтверждение. Б день своего рождения, 23 декабря 1821 года, Ж. Шампольона внезапно осенила идея пересчитать в Розеттской надписи все знаки иероглифического и слова греческого текстов. Результаты подсчетов поражали: 486 греческим словам соответствовало 1419 иероглифов. А знаков в иероглифическом письме 166. Нет, окончательно убедился Ж. Шампольон, иероглифы не только слова- знаки, не только идеограммы, это еще и звуки.

Теперь Ж. Шампольон подошел вплотную к расшифровке иероглифов. Он уже мог начинать. И он приступил.

Начал с имени царствующей особы. Ведь это так просто и логично… Греческий текст передавал содержание Розеттской надписи: египетские жрецы оказывали царю Птолемею Епифану великие почести. Конечно, имя Птолемея есть в иероглифическом тексте. Причем нетрудно предположить, что группа знаков, передающая имя царя, обведена характерной овальной рамкой — картушем. Действительно, какое еще слово достойно быть выделенным? Только имя царя. А отождествить восемь иероглифических знаков с восемью звуками дело простейшее.

Но нужны подтверждения. И они нашлись. В те годы обнаружили так называемый «Обелиск из Филе», покрытый двумя надписями — иероглифической и греческой. Билингва! Но самое важное: здесь, как на Розеттском камне, значилось в картуше имя Птолемея! Есть с чем сравнивать! К тому же привлекала внимание еще одна группа знаков, обведенная овалом, Ж. Шампольон, прочитав в греческом тексте имя царицы Клеопатры, предположил, что оно фигурирует и в иероглифах. Далее все происходило быстро и просто…

Ж. Шампольон выписывает обе группы знаков, располагая их одну под другой. В картуше Птолемея на четвертом от начала месте стоит иероглиф (изображение льва), явно передающий звук «л». В картуше Клеопатры лев стоит на втором месте.

— Эти два льва доставят победу третьему льву! — обрадованно и гордо восклицает Ж. Шампольон.

Итак, один знак египетской фонетики разгадан.

Ж. Шампольон всматривается дальше. И отыскивает в обоих именах еще два тождественных знака, передающих звуки «п» и «т».

Птолемей

Клеопатра

Ключ к разгадке тайны иероглифов, к разгадке тайн Египта найден. Но Ж. Шампольон сдерживает свои чувства. Нужны новые доказательства, новые факты. И он изучает другие картуши. Ему становится понятным имя Александра, и реестр разгаданных иероглифов пополняется звуками «н» и «с». Затем читает имя царицы Береники, пополняя иероглифический алфавит звуком «б».

Вот уже у Ж. Шампольона двадцать четыре звука иероглифического алфавита. Великая победа! Но ему этого мало. Утром 14 сентября 1822 года ученый принимается за дешифровку еще одного картуша из другой надписи. Здесь всего четыре знака, причем два последних одинаковы. «Наверное, удвоение согласных», — почти механически подумал молодой ученый.

Первый иероглиф неизвестен: диск. Ж. Шампольон ищет подобные картуши. Находит. Все совпадает, только вместо диска у них первый иероглиф — фигура человека с диском на голове. Египтологу нетрудно догадаться, что это изображение бога солнца. Только в одном варианте иероглиф писали полностью, во втором — сокращенно (диск). Имя бога солнца Ра Ж. Шампольону известно еще из античных источников. Итак, Ра…

Два последних иероглифа встречались в именах Птолемея и Александра: «м» и «с». Теперь надпись в картуше читалась «Рмсс». Учитывая, что египтяне опускали гласные, ученый прочел «Рамсес». Об этом великом фараоне Ж. Шампольон писал еще в своем известном труде «Египет при фараонах».

Волнуясь, Ж. Шампольон берет еще один картуш. Всего три иероглифа. Два последних известны — «м» и «с». А первый — загадочный: птица ибис, стоящая на особой подставке. Ибис — воплощение бога луны. Его имя — Тот. Итак, написано «Ттмс». С учетом опущенных гласных — Тотмес или Тутмес. Имя этого могущественного фараона тоже известно ученому.

Но достаточно имен фараонов. Ж. Шампольон теперь твердо убежден: тайна иероглифов разгадана. Еще полдня он посвящает перепроверке. Нет, все правильно. И, схватив бумаги, бросается к первому своему другу — старшему брату. Тот работал в библиотеке неподалеку. Вбежав в помещение, Ж. Шампольон крикнул: — Я добился! — и упал, потеряв сознание: многие месяцы и годы упорного, напряженного труда, последние волнующие дни сделали свое.

14 сентября 1822 года стало днем рождения египтологии. В этот день мир открыл еще одну древнейшую цивилизацию, до этого сокрытую во тьме тысячелетий и в таинственных знаках — иероглифах. Теперь она была доступна для историков, для будущих поколений. Ее возродил молодой ученый из Гренобля.

Но открыть — значило еще не все. Мог ли думать Ж. Шампольон, что вместо любимой работы, вместо чтения дорогих его сердцу иероглифов он массу времени, труда и здоровья потратит только на то, чтобы отражать выпады своих противников. А противников оказалось много.

Как только научный мир узнал об открытии ученого, все бросились проверять правильность предложенного Ж. Шампольоном «ключа», сравнивать тексты, искать доказательства тому, единственно ли правильный этот способ расшифровки.

Ни одна дешифровка не обходится без научной полемики. Это вполне понятно. Но в полемике против Ж. Шампольона учитывались не столько научные, сколько личные интересы. Против него выступают завистники («почему Ж. Шампольон, а не я»), ярые монархисты, которые Ж. Шампольона за его революционные взгляды давно не жаловали, ложные патриоты («почему француз, а не англичанин Т. Юнг, например»). Задеты были интересы самых видных египтологов. Тот же Т. Юнг, вынужденный признать выводы Ж. Шампольона не преминул заметить, что первооткрывателем был все-таки он: «Хотя ключ к прочтению иероглифов и был заимствован Шампольоном из Англии (Юнг хотел сказать „у меня“), но замок оказался настолько заржавевшим, что только мощная рука Шампольона в состоянии была повернуть ключ в замке».

В хоре голосов противников слышатся обвинения в плагиате, в подтасовке фактов, в том, что француз лишь дополнил английского исследователя, последовав его методу, на что Ж. Шампольон резонно заметил: «Почему Юнг внезапно остановился после своей попытки анализа двух имен, Птолемей и Береника, в то время как я, применив результаты моего анализа, прочитал без труда множество других имен?» И сам ответил: потому, что его и юнговская системы совершенно различны.

Ощутимым ударом для противников стал основательный труд Ж. Шампольона «Очерк иероглифической системы древних египтян или изыскания об основных элементах этого священного письма, об их различны комбинациях и о связи между этой системой и другими египетскими графическими методами». Он не только подробно излагает систему письма, но и объясняет расхождений с Т. Юнгом.

Но у Ж. Шампольона нашлись и сторонники. Образованные люди России сразу осознали огромное значение открытия французского ученого. В его защиту выступил член Российской академии наук, директор Публичной библиотеки А. Оленин. Он на своем опыте чтения египетских надписей продемонстрировал правильность метода великого француза. 10 января 1827 года одновременно с немецким поэтом И. Гёте Ж. Шампольон был избран почетным членом Российской академии наук.

Шли годы, и в защиту дешифровщика раздавалось все больше голосов: С. де Саси, П. Лаплас и Ш. Фурье, В. Гумбольдт горячо поддержали систему дешифровки Ж. Шампольона.