— Не знаю, — серьезно ответил Юджин. — Да, пожалуй, что плохо. Трудно сказать, как он отнесется. Впрочем, это не имеет никакого значения, — добавил он, и снова Сюзанна была озадачена.

— Ну что ж, если вы хотите ждать, давайте подождем. Я согласна поступить, как вы находите лучше. Я не хочу, чтобы вы потеряли из-за меня место. Если вы считаете, что нужно подождать, будем ждать.

— Но только в том случае, если мне можно будет видеться с вами регулярно, — ответил Юджин, окончательно теряя почву под ногами.

Не умел он идти к победе, не умел взять инициативу в свои руки. Он наивно старался сделать так, чтобы и волки были сыты и овцы целы — хотел видеться с Сюзанной, кататься с Сюзанной, танцевать с Сюзанной, только что не поселиться с нею в Нью-Йорке, впредь до предстоящего вступления в тайный или открытый союз. Миссис Дэйл обещала принять его в свою семью, а на самом деле она только старалась выгадать время, чтобы предпринять некоторые шаги и дать Сюзанне возможность опомниться. Больше всего она надеялась на время, и в этот вечер, почти не отходя от влюбленных и уловив кое-что из слов Юджина, она почувствовала значительное облегчение. Либо он начинает приходить в себя и раскаивается в своем безумии, либо поддался на ее обманчивые посулы. Если б удалось разлучить его с Сюзанной еще на неделю, а самой вернуться в Нью-Йорк, она пошла бы к Колфаксу и к Уинфилду и, возможно, заставила бы их воздействовать на Юджина. Нужно сломить его волю. Он не понимает, что делает, он потерял рассудок. По-видимому, ее ложь подействовала, и она добьется отсрочки, а больше ей ничего не нужно.

— Не знаю. Делайте, как считаете лучше, — говорила Сюзанна между двумя поцелуями. — Как вы хотите — чтобы я завтра же поехала с вами в Нью-Йорк, или…

— Да, да, — ответил он быстро и решительно, — завтра же. Но мы должны приложить все старания, чтобы переубедить вашу матушку. Она понимает, что раз мы снова вместе, то это дело конченое, и надо ее в этом уверить. Она говорит об уступках, а нам только того и нужно. Если нам предлагают какое-то соглашение, почему не пойти на него? Я не против того, чтобы подождать еще недельку, — надо дать ей подумать. Если же она к тому времени не изменит своего отношения, будем действовать. Вы могли бы поехать на недельку в Ленокс, а затем ко мне.

Он говорил так, словно одержал победу, между тем как в действительности потерпел решительное поражение. Он потерял Сюзанну.

Сюзанна глубоко задумалась. Не того она ждала, но…

— Хорошо, — сказала она после непродолжительной паузы.

— Вы завтра поедете со мной?

— Да.

— Куда — в Ленокс или в Нью-Йорк?

— Посмотрим, что мама скажет. Если вам удастся с ней договориться… Все, что хотите… Я согласна.

Немного спустя Юджин и Сюзанна пожелали друг другу спокойной ночи. Было решено, что утром увидятся и вместе поедут до Ленокса. Миссис Дэйл поможет ему добиться развода. Положение казалось вполне удовлетворительным, даже прекрасным. Но почему-то Юджин чувствовал, что делает не то, что нужно. Он ушел к себе в комнату, в один конец дома, а Сюзанна — в другой. Миссис Дэйл, объятая страхом, оставалась настороже и не смыкала глаз, но в этом не было надобности. Юджин больше не безумствовал. Засыпая, он думал о том, что в ближайшем будущем все устроится и что Сюзанна в конце концов станет его женой.

На следующий день, обсудив заманчивую возможность провести несколько дней в охотничьем домике и отдаться восторгам свидания и выслушав прозрачные намеки миссис Дэйл насчет того, что подумают слуги, которые, вероятно, и так уже кое-что подозревают или же слыхали от начальника станции, Юджин и Сюзанна решили расстаться: она направлялась в Ленокс, он — в Нью-Йорк. Весь путь до Олбэни они просидели рядышком в купе спального вагона, как дети, которые счастливы быть вместе. Миссис Дэйл, сидя напротив, перебирала в уме все свои обещания и думала о том, не лучше ли в конце концов сейчас же ехать в Нью-Йорк и прекратить эту историю при помощи Колфакса, или следует подождать еще немного, чтобы все само собой заглохло.

На другое утро, в Олбэни, Сюзанна и миссис Дэйл пересели в поезд, шедший в Бостон, а Юджин поехал в Нью-Йорк. Он чувствовал себя совсем другим человеком, когда пришел к себе на службу, а потом домой. Анджела, вконец измученная, посмотрела на него, точно он был привидением или выходцем с того света. Она не знала, куда он уезжал. Она не знала, вернется ли он когда-нибудь. Не было смысла прибегать к упрекам, в этом она давно убедилась. Оставалось только взывать к его добрым чувствам. Она подождала до конца обеда, во время которого они говорили о самых безразличных вещах, а потом зашла к нему в комнату, где он распаковывал чемодан.

— Ты ездил за Сюзанной? — спросила она.

— Да.

— Она с тобой?

— Нет.

— Знаешь, Юджин, как я провела эти последние три дня? — спросила она.

Юджин молчал.

— Я провела их на коленях. Да, на коленях, — повторила она. — Я молила бога, чтобы он спас тебя от тебя самого.

— Не говори вздора, Анджела, — холодно отозвался он. — Ты прекрасно знаешь, как я смотрю на эти вещи. Как видишь, со мной ничего не случилось. Я пробовал перед отъездом дозвониться к тебе по телефону. Я поехал для того, чтобы найти Сюзанну и привезти ее обратно, и я действительно привез ее — пока что в Ленокс. Я выиграю в этой борьбе. Сюзанна будет моей — с благословения закона или без него. Хочешь дать мне развод — пожалуйста. Я обещаю полностью обеспечить тебя. Откажешь мне — я все равно добьюсь Сюзанны. Мы с ней обо всем договорились. Зачем в таком случае все эти истерики?

Анджела смотрела на него глазами, полными слез. Нет, это не тот Юджин, которого она знала! Во время каждой такой сцены, каждой попытки образумить его она чувствовала перед собой словно глухую, непроницаемую стену. Неужели он так обезумел от любви к этой девушке? Неужели он сделает то, что говорит? Когда он в высшей степени спокойно стал излагать ей свои планы, подвергшиеся за последние дни некоторым изменениям, и упомянул имя миссис Дэйл, она перебила его:

— Никогда она не отдаст тебе Сюзанну! Вот увидишь! Ты обманываешься. Она только говорит так. Она водит тебя за нос. Ей нужно выиграть время. Подумай, что ты собираешься делать. Ничего из этого не выйдет.

— Ты ошибаешься, — сказал Юджин. — Я уже фактически одержал победу. Сюзанна будет моей.

— Возможно, возможно, но какой ценой! Посмотри на меня, Юджин. Разве тебе недостаточно меня? Я еще хороша. Ты всегда восхищался моим телом. Смотри, смотри! — и она распахнула пеньюар.

Она заранее продумала эту сцену в надежде произвести на него впечатление:

— Разве тебе недостаточно меня? Разве я не могу дать тебе все, что ты желаешь?

Юджин устало отвернулся: эта выходка вызвала в нем отвращение. Ничего более неудачного Анджела не могла придумать — ничего более неуместного и бесполезного. Это была в своем роде эффектная драматическая сцена, но при данных обстоятельствах она ни к чему не вела.

— Оставь, Анджела, — сказал он. — Этим ты на меня больше не подействуешь. Супружеские чувства между нами умерли и не воскреснут. Зачем обращаться к аргументам, которые утратили для меня свою силу? Я ничего не могу с собой поделать. Между нами все кончено. Так что же ты намерена предпринять?

И опять Анджела ушла ни с чем. Хотя нервы ее были вконец издерганы и в душе царило отчаяние, она, как зачарованная, следила за этой трагедией, которая разыгрывалась у нее на глазах. Неужели ничто не заставит его образумиться?