знать ничего не хотели о мыле. Старик думал, что предложение Дэйвиса может открыть поле деятельности для одного из них, а то и для обоих, но скорее всего, очевидно, для Хайрема, обладавшего более разносторонними интересами, хотя больше всего его занимали финансы. Кроме того, издаваемые фирмой книги и журналы могли явиться проводниками его излюбленных идей, а это сильно подняло бы его личный престиж. Он занялся тщательным изучением положения фирмы, использовав для этого в качестве ревизора и уполномоченного своего сына Хайрема, в финансовые способности которого очень верил. Убедившись, что акции компании можно приобрести в рассрочку и по очень сходной цене (за полтора миллиона долларов, при реальной стоимости в три миллиона), он поставил условие, что Хайрем получит пост директора- распорядителя и президента компании, и стал думать о том, что можно сделать с этим предприятием.
В предстоявшей реорганизации Флоренс Дж. Уайт увидел выгодный для себя случай выдвинуться и не преминул воспользоваться им. С первого же взгляда ему стало ясно, что Хайрему понадобятся некоторые сведения и большая помощь и что он, вероятно, по достоинству вознаградит того, кто окажет ему содействие. Уайт прекрасно видел, в чем состоят главные недостатки дела — отсутствие сведущего руководства в редакциях, склока и грызня между сотрудниками и неумелое финансовое управление. Он отлично знал, в чьих руках находятся акции и как можно запугать акционеров, чтобы заставить их продать свои паи по дешевке. Уайт с большим рвением работал для Хайрема, потому что тот ему нравился, и Хайрем платил ему тем же.
— Вы просто гениально провели эту операцию, Уайт, — сказал ему однажды Хайрем. — Вы, можно сказать, передали мне дело прямо в руки. Я этого не забуду.
— Ладно, — сказал Уайт. — Я заинтересован в том, чтобы во главе фирмы стал наконец настоящий хозяин.
— Когда я сделаюсь президентом, вы будете вице-президентом, а это значит двадцать пять тысяч в год. (Сейчас Уайт получал двенадцать тысяч.)
— Когда я сделаюсь вице-резидентом, ваши интересы будут надежно охраняться, — угрюмо ответил Уайт.
Уайт, детина шести футов ростом, худой, долговязый, был дикарь, с трудом выражавший свои мысли. Колфакс был маленький, живой, стремительный, о таком человеке говорят, что он может горы сдвинуть. Предприимчивый, честолюбивый и во многих отношениях блестящий человек, он мечтал занять руководящее положение в обществе, но не знал еще, как этого достичь.
Они крепко пожали друг другу руки.
Через три месяца Колфакс был избран директором-распорядителем и президентом компании, а Флоренс Дж. Уайт — ее вице-президентом. Уайт стоял за то, чтобы сразу освободиться от всех старых сотрудников и влить в дело свежие силы. Колфакс же предпочитал действовать не спеша, с оглядкой, пока ему самому не станет ясно, чего он хочет. На первых порах были уволены лишь двое стариков — заведующие отделами распространения и рекламы. Шесть месяцев спустя, когда Хайрем и Уайт еще были заняты реорганизацией дела и подысканием новых людей, Колфакс-старшний скончался, и издательство «Суинтон-Скадер-Дэйвис» — вернее, принадлежащий умершему контрольный пакет акций — перешло по наследству к Хайрему. Заняв президентское кресло, доставшееся ему чисто случайно, Колфакс-младший оказался полным хозяином издательства и стал думать, как бы превратить его в золотое дно, а Флоренс Дж. Уайт сделался его правой рукой и верным союзником.
Колфакс уже три года стоял во главе компании «Суинтон-Скадер-Дэйвис», которую намеревался превратить в корпорацию под названием «Юнайтед мэгэзин», когда он впервые услышал про Юджина. К этому времени он успел провести ряд реформ, частью радикальных, частью половинчатых и осторожных. Он пригласил нового заведующего отделом рекламы, которым был уже недоволен, и произвел некоторые изменения в художественном отделе и в редакциях, — главным образом, впрочем, по совету других и преимущественно Уайта, а не по собственной инициативе. Мартин У. Дэйвис ушел на покой. Он был стар и немощен, и ему вовсе не улыбалось оставаться в издательстве на положении мебели. Только такие люди, как редакторы «Нейшнл ревью», «Суинтон мэгэзин» и «Скадер уикли», и пользовались еще некоторым влиянием, но их голос, конечно, имел ничтожное значение по сравнению с авторитетом Хайрема Колфакса и его ближайшего помощника.
С приходом Флоренса Уайта в издательстве установилась атмосфера взаимной вражды и недоверия. Уайт провел тяжелое детство в бруклинской трущобе, и ему были ненавистны высокомерие и самомнение многочисленных редакторов и литературных работников издательства. Как истый ирландец, он был недурной организатор и ловкий дипломат, но особенно сильна была в нем жажда власти. Удачный ход, с помощью которого он добился расположения Хайрема Колфакса в ту пору, когда колоссальное предприятие переходило из одних рук в другие, пробудил в нем беспредельное честолюбие. Он хотел не только официально, но и на деле управлять издательством от имени Колфакса, подбирая по своему усмотрению редакторов, заведующих отделами и их помощников. Однако, на его беду, у Колфакса, при полном отсутствии интереса к деталям дела, был свой конек — люди. Как и Обадия Кэлвин, глава издательства «Кэлвин» (теперь, между прочим, его единственный крупный конкурент), Колфакс гордился умением подбирать людей. Его главная забота заключалась в том, чтобы найти еще одного крупного работника вроде Флоренса Уайта, который возглавил бы художественный и книжный отделы, — не с точки зрения производственной и коммерческой, а человека всесторонне развитого, с большой инициативой, который сумел бы заручиться содействием писателей, редакторов, ученых и окружить себя способными помощниками. Тогда успех был бы обеспечен. Он считал, — и не без оснований, — что в издательском деле вполне возможно разделить эти функции: Уайт должен обеспечить производство, сбыт и снабжение, а тот, другой, кто бы он ни был, — поднять литературный и художественный престиж издательства. Вскоре вся Америка убедится, что под его руководством старая фирма снова достигла прежней популярности и процветания. Колфаксу хотелось заслужить имя лучшего издателя своего времени, а потом уже с достоинством удалиться от дел или посвятить себя другим финансовым операциям, более отвечающим его вкусам.
Надо сказать, что он очень мало знал Флоренса Дж. Уайта, который был мастер лицемерить и притворяться. Уайта не увлекал тот план, которому Колфакс придавал такое значение. Он не был в состоянии справиться с делами, требовавшими определенных знаний и широкого кругозора, и тем не менее хотел быть королем, подчиненным только императору, силой, руководящей троном, и не намерен был добровольно делить с кем-либо власть. Держа в своем ведении типографию, он имел возможность доставлять большие неприятности всякому, кто был ему не по нутру. Гранки задерживались, пропадали рукописи, к редакциям предъявлялись постоянные претензии из-за невыполнения графика и так далее, до бесконечности. Помимо всего прочего, Уайт был большой охотник копаться в интимной жизни своих сослуживцев, и стоило ему обнаружить в прошлом своего противника малейшее пятно, как факт этот таинственным образом всплывал на поверхность, причем в самый неблагоприятный для жертвы момент. От всех своих подчиненных он требовал абсолютной преданности. Если человек не догадывался действовать в интересах Уайта, его вскоре под тем или иным предлогом увольняли, хотя бы он был безукоризненным работником. Заведующие редакциями, не уверенные в своих силах и чуявшие, куда дует ветер, заискивали перед ним. Те, кто нравился Уайту и был его послушным орудием, процветали. Зато те, кто был у него в немилости, вечно должны были оправдываться перед Колфаксом либо бегать к нему с жалобами. А тот понятия не имел о коварстве своего помощника и готов был считать этих людей плохими работниками.
Колфакс все еще надеялся найти такую фигуру из кругов, близких к искусству, которая могла бы разделить руководство с Уайтом, когда он впервые услышал про Юджина. До сих пор он еще не набрел на такого человека, так как все, кто внушал ему уважение и кого он считал достойным занять этот пост, имели свои собственные предприятия. Он вел переговоры то с одним, то с другим, но безуспешно. А тут как раз потребовалось найти человека на освободившееся место заведующего отделом рекламы, и притом такого, который мог бы поставить дело по-настоящему. Колфакс начал расспрашивать сведущих в этой области людей. Кроме того, он стал присматриваться к специалистам рекламного дела, работающим в других предприятиях, и вскоре услышал о Юджине Витле. Рассказывали, что Витла достиг блестящих результатов и пользуется большой популярностью среди своих сотрудников. Два дельца, не сговариваясь друг, с другом, хвалили Колфаксу Юджина как исключительно способного человека. Третий рассказал ему про успехи Юджина у Саммерфилда, а с помощью четвертого, знакомого Юджина, пригласившего однажды их обоих позавтракать в «Харвард-клуб», Колфакс получил возможность встретиться с ним, не выдавая своих
