мистер Фредерикс спрашивал, не найдет ли он возможным побывать в Филадельфии в ближайшую субботу к концу дня, чтобы обсудить важное деловое предложение, которое издательство «Кэлвин» намерено ему сделать.
Уже по самому бланку, на котором было написано письмо, Юджин заключил, что речь идет о чем-то очень серьезном, и рассказал Анджеле. У той заблестели глаза.
— По-моему, непременно поезжай, — сказала она. — Они, по-видимому, предложат тебе место коммерческого директора, заведующего художественным отделом или что-нибудь в этом роде. Ты получишь не меньше, чем здесь, а ведь мистер Саммерфилд возмутительно с тобой обращается. Ты работаешь на него, как каторжник, а он так и не повысил тебе оклада, хотя обещал. Вероятно, нам придется расстаться с Нью-Йорком, ну что ж, не беда — ведь это только на время. Ведь ты не собираешься посвятить рекламе всю жизнь. Ты бросишь ее, как только мы обеспечим себя приличным и твердым доходом.
Надо сказать, что в последнее время, когда у Анджелы завелись деньги, а впереди вставал соблазн еще большего богатства, она уже не мечтала так горячо, как прежде, о возвращении Юджина к карьере художника. Приятно было заезжать в лучшие магазины и заказывать себе платья и шляпки по сезону или же летом, в субботу, по окончании занятий, совершать с Юджином поездки в Атлантик-Сити, на Спринг-Лейк или Шелтер-Айленд.
— Да, я тоже думаю, что надо поехать, — сказал Юджин и в соответствующем духе ответил мистеру Фредериксу.
Последний встретил его в собственном автомобиле на Центральном филадельфийском вокзале и отвез в свой загородный дом в районе Хаверфорда. По дороге он занимал его разговором о чем угодно — о погоде, о местности, по которой они проезжали, о текущих событиях, о работе Юджина и о том, насколько она интересна, — но только не о деле. Они приехали как раз к обеду, и пока ожидали приглашения к столу, мистер Обадия Кэлвин случайно заглянул к своему компаньону, якобы с целью поговорить с ним по делу, а в действительности, чтобы, не выдавая своих намерений, посмотреть на Юджина. Их познакомили, и они обменялись сердечным рукопожатием. За столом он перекинулся с Юджином несколькими словами, хотя ни разу не заикнулся о деле, и Юджин стал недоумевать, зачем его пригласили. Он догадывался, что Кэлвин, который, как ему было известно, являлся президентом компании, пришел поглядеть на него. После обеда мистер Кэлвин распрощался, и только тогда Юджин увидел, что мистер Фредерикс готов наконец приступить к переговорам.
— Дело, по которому я пригласил вас сюда, касается нашего еженедельника, а также отдела рекламы в нашем издательстве. Видите ли, мы издаем популярный журнал и рассчитываем в будущем значительно увеличить его тираж. Мистеру Кэлвину необходим человек, который взял бы на себя руководство отделом рекламы. Мы уже давно подыскиваем подходящего кандидата. Несколько лиц называли нам ваше имя, и у меня есть основание предполагать, что мистер Кэлвин был бы доволен, если бы вы согласились взяться за это дело. Он очень кстати заглянул сегодня ко мне. Теперь он видел вас, так что, если я назову ему вашу кандидатуру, он будет знать, о ком идет речь. Мне думается, что наша фирма, как вы и сами убедитесь, будет для вас прекрасным полем деятельности. Мы не преследуем грошовой экономии. Нам известно, что всякое дело обязано своим успехом людям, на которых оно держится, и мы не прочь платить хорошим работникам хорошие деньги. Я не знаю, сколько вы получаете сейчас, и, признаться, мне до этого мало дела. Если наше предложение вас заинтересует, я поговорю с мистером Кэлвином, и если, опять-таки, мне удастся заинтересовать его, я сведу вас с ним для окончательных переговоров. Что касается оклада, вам беспокоиться нечего, мы вас не обидим. Мистер Кэлвин не мелочный человек. Коль скоро ему кто-нибудь понравится, а вы, насколько я могу судить, произвели на него благоприятное впечатление, — он никогда не станет скупиться. А там уж ваше дело дать согласие или нет. Но я еще ни разу не слыхал, чтобы кто-нибудь остался недоволен предложенным у нас жалованьем.
Юджин слушал с величайшим удовольствием. Радостная дрожь пронизывала его. Вот оно — предложение, которое он давно жаждал услышать! Сейчас он получает пять тысяч. Ему предлагали шесть, а мистер Кэлвин едва ли предложит меньше семи или восьми, если не все десять. А уж семь с половиной можно просить, не стесняясь.
— Признаюсь, — сказал он простодушно, — ваше предложение звучит заманчиво. Правда, работа несколько отличается от той, какую я выполняю сейчас, но думаю, что я с ней справлюсь. Конечно, все дело в том, какие условия вы мне предложите. У меня нет оснований жаловаться на мою теперешнюю службу. Я только недавно устроился в Нью-Йорке и вовсе не горю желанием его покинуть. Но я не возражаю и против того, чтобы перейти к вам. Договором я с мистером Саммерфилдом не связан. Он не пожелал заключить его со мной.
— Мы тоже не склонны связывать себя договором с нашими сотрудниками, — сказал мистер Фредерикс. — Тем более что, как вам известно, это не является надежной гарантией. Но если вы настаиваете, мы не постоим за этим. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня же переговорить с мистером Кэлвином? Он живет недалеко отсюда.
Юджин предполагал, что свидание с мистером Кэлвином произойдет значительно позднее; но мистер Фредерикс тут же позвонил своему патрону и обстоятельнейшим образом (как будто это и в самом деле было необходимо) стал объяснять, что, как мистеру Кэлвину известно, он давно уже подыскивает человека для заведования отделом рекламы, но найти подходящего кандидата довольно трудно.
— Я сейчас беседовал с мистером Витлой, с которым вы сегодня познакомились у меня, и рассказал ему про наш еженедельник. Из разговора с ним я вынес впечатление, что он, пожалуй, как раз тот человек, который нам нужен. И я подумал, не пожелаете ли вы с ним переговорить.
По-видимому, мистер Кэлвин ответил согласием, так как немедленно была подана машина, и они отправились к президенту издательства, жившему на расстоянии приблизительно мили. По дороге Юджин размышлял об открывавшихся перед ним перспективах. Правда, разговоры о работе в знаменитом издательстве «Кэлвин» были пока довольно туманны, но вместе с тем все это было так грандиозно, так много обещало! Неужели он действительно расстанется с Саммерфилдом, да еще при таких благоприятных обстоятельствах? Это казалось сном.
В доме, стоявшем, на обширной лужайке, было темно, светились только окна библиотеки, в которой мистер Кэлвин и принял их. Переговоры возобновились. Мистер Кэлвин был седой, как лунь, небольшого роста, с необыкновенно маленькими руками и ногами, очень тихий, но с живым, проницательным взглядом. Его спокойствие вызывало представление о гладкой поверхности озера в безветренную погоду. Он очень рад, сказал мистер Кэлвин, произнося слова медленно и негромко, что мистер Витла и мистер Фредерикс уже имели возможность побеседовать. Ему кое-что говорили о Юджине, — правда, немного. Он желал бы узнать поподробнее мнение мистера Витлы насчет современных тенденций в рекламном деле, как он смотрит на некоторые новшества в этой области, и так далее.
— Так вы не прочь поработать у нас? — сухо заметил он к концу разговора, словно Юджин приехал в Филадельфию по своей инициативе.
— Я, пожалуй, ничего не имел бы против — при известных условиях.
— А каковы эти условия?
— Я предпочел бы, мистер Кэлвин, услышать, что вы мне предложите. Право же, я не стремлюсь менять службу. Мне и там совсем не плохо.
— Что ж, вы кажетесь мне вполне подходящим кандидатом, — ответил мистер Кэлвин. — Вы обладаете теми качествами, которые нужны в нашем деле. Скажем так: восемь тысяч первый год, а если результаты вашей работы будут удовлетворительны, я через год повышу вам оклад до десяти тысяч. А дальше видно будет.
«Восемь тысяч! Через год десять! — пронеслось в голове Юджина. — Должность заведующего отделом рекламы в таком крупном издательстве. Да, это большой скачок».
— Что ж, это не так плохо, — сказал он после минутного раздумья. — Я, пожалуй, готов принять ваши условия.
— Я был уверен, что вы согласитесь, — со скупой усмешкой сказал мистер Кэлвин. — Что касается деталей, то договоритесь с мистером Фредериксом. Ну, желаю успехов. — И он дружески пожал ему руку.
Сидя в машине, уносившей их к дому мистера Фредерикса, который пригласил его переночевать у себя, Юджин с трудом верил, что все это происходит наяву. Восемь тысяч в год! Неужели из него в конце
