этого нужно было основать агентство, которое сумело бы дать своим заказчикам такую действенную и эффектную рекламу, чтобы всякий, кому она будет по карману, получал он нее значительную выгоду.

В то время когда Юджин впервые услыхал о фирме Саммерфилда, она существовала уже шесть лет и дело быстро росло. Это было крупное предприятие, приносившее большие доходы и отличавшееся той же энергией и напористостью, что и сам его владелец. Когда вопрос касался судьбы отдельного человека, Дэниел К. Саммерфилд не знал пощады. Он изучил биографию Наполеона и пришел к выводу, что жизнь отдельного человека ровно ничего не стоит. В деловых отношениях жалость представлялась ему чем-то совершенно неуместным. Всякие разговоры о чувстве он считал глупой болтовней. Важно лишь нанимать нужных людей, платить им возможно меньше, выжимать из них все соки и немедленно гнать тех, кто в результате напряженной работы обнаруживает малейшие признаки изношенности. За пять лет у него перебывало пять заведующих художественным отделом; он нанимал и, как он выражался, гнал взашей бесконечное множество агентов по сбору объявлений, составителей реклам, бухгалтеров, стенографисток, художников, выбрасывая за дверь всякого, кто выказывал малейшие признаки неспособности или нерадивости. Огромный зал на первом этаже, занятый его конторой, мог бы по праву считаться образцом чистоты и порядка, — если хотите, даже красоты, с коммерческой точки зрения, — но это были чистота, порядок и красота бездушной, хорошо налаженной и хорошо смазанной машины. Дэниел К. Саммерфилд был в сущности и сам такой машиной, — он давным-давно решил, что именно таким и нужно быть, если не хочешь потерпеть поражение в жизни, оказаться в дураках и стать жертвой мошенников. Он считал, что это делает ему честь.

Мистер Бейкер Бейтс, отправившийся по просьбе Хадсона Дьюлы позондировать почву насчет вакансии, о которой ходили слухи (и которая действительно имелась), попал к мистеру Саммерфилду в чрезвычайно благоприятную минуту, — тот как раз вел переговоры насчет двух очень крупных заказов, выполнение которых должно было потребовать известной фантазии и вкуса. А он как на грех лишился своего заведующего художественным отделом из-за размолвки, вышедшей у них в связи с выполнением одного старого контракта. Правда, во многих случаях — можно даже сказать, в большинстве случаев — его клиенты сами знали, что они хотят сказать и как они хотят это выразить, но все же далеко не всегда. Обычно они охотно прислушивались ко всяким советам, исправлениям и переделкам, а в ряде случаев, когда речь шла о крупном заказе, целиком препоручали его агентству Саммерфилда на его просвещенное усмотрение. Поэтому фирме необходимо было иметь людей, достаточно сведущих и в изготовлении реклам и в том, как и где их разместить. И как раз в изготовлении реклам очень важно было участие способного заведующего художественным отделом.

Как уже говорилось, Саммерфилд за пять лет сменил пятерых заведующих художественным отделом. И всякий раз он применял чисто наполеоновский метод, бросая в прорыв человека со свежим, неутомленным воображением, а едва тот обнаруживал малейшие признаки усталости, преспокойно вышвыривал его вон. Этот метод работы не допускал никакой жалости или угрызений совести. «Я нанимаю хороших работников и плачу им хорошие деньги, — было любимым доводом Саммерфилда. — Почему же мне не ожидать хороших результатов?» Если же он бывал расстроен или взбешен какой-нибудь неудачей, он умел выражаться и по- другому: «Будь они прокляты, эти безмозглые маляры! Чего от них ждать? Кроме своих жалких идеек насчет того, как что должно выглядеть, они ровно ничего не понимают! Они ничего не смыслят в жизни! В этом они, черт их побери, просто дети малые! С какой же стати считаться с их мнением? Кому какое дело до них? Они у меня вот где сидят!» Мистер Дэниел К. Саммерфилд очень любил прибегать к крепким словечкам, но это было у него скорее скверной привычкой, чем проявлением злобного характера; однако портрет его был бы неполон без некоторых образчиков его излюбленных выражений.

Когда Юджин впервые услышал об агентстве Саммерфилда, хозяин этой фирмы как раз думал о том, как ему быть с двумя новыми контрактами, о которых говорилось выше. Заинтересованные фирмы с нетерпением ждали его предложений. Одна из них ставила себе целью распространение по всей стране сахара новой марки, другая — ознакомление Америки и других стран с несколькими сортами французских духов, сбыт которых в значительной степени зависел от того, насколько заманчиво они будут преподнесены непосвященным. Духи предполагалось рекламировать не только в Соединенных Штатах и Канаде, но и в Мексике. В обоих случаях получение контрактов зависело от того, одобрят ли клиенты представленные Саммерфилдом эскизы газетной, трамвайной и уличной реклам. Дело было нелегкое, но оно могло принести в конечном итоге тысяч двести дохода, и мистеру Саммерфилду, естественно, было весьма желательно, чтобы человек, который возглавит его художественный отдел, обладал большой энергией и талантом, даже гением, если возможно, и своими идеями помог бы ему пожать золотой урожай.

Найти подходящего человека было, конечно, трудно. Последний, кто занимал эту должность, удовлетворял его не вполне. Человек солидный, с большим чувством собственного достоинства, он был вдумчив, внимателен и обладал большим вкусом и пониманием того, какими способами, применительно к обстоятельствам, можно внедрить в сознание публики те или иные несложные идеи; единственно, чего ему недоставало, это полета фантазии. В сущности ни один из тех, кто когда-либо занимал пост заведующего художественным отделом, не удовлетворял мистера Саммерфилда. Все они, по его мнению, были «слабачки», «шарлатаны», «мошенники», «мыльные пузыри» — иначе он и не называл их. А между тем требования к ним предъявлялись огромные. Всякий раз, когда мистер Саммерфилд старался создать рынок для какого-нибудь товара, он ставил перед их изобретательностью ряд труднейших задач, добиваясь бесчисленных предложений фирме относительно того, как привлечь внимание потребителя к выпускаемой ею продукции. Иногда это был легко запоминающийся и броский текст, вроде: «Как Вам Нравится Новое Мыло?» Или: «Вы Видели Сорезду? — Она Красная». Иногда цель достигалась изображением на плакате, с соответствующей объяснительной надписью, руки, пальца, рта или глаза. Когда речь шла о сугубо прозаическом продукте, нужно было дать столь же прозаическое изображение, сделанное четко, ярко, привлекательно. В большинстве случаев, однако, требовалось нечто совершенно оригинальное, так как, согласно теории мистера Саммерфилда, его рекламы должны были не только бросаться в глаза, но и запечатлеваться в памяти, доводя до сознания зрителя факты, к которым он уже не мог оставаться равнодушным. Это был поединок с одной из наименее изученных и весьма интересных сторон человеческой психики.

Последний заведующий художественным отделом, Олдер Фримен, оказался по-своему весьма полезен мистеру Саммерфилду. Он окружил себя одаренными художниками — людьми, которые временно переживали тяжелую полосу и так же, как Юджин, мирились с подобной службой, — и из них настояниями, лестью, наглядным примером и всякими другими средствами он выколачивал немало интересных идей. Их рабочий день был с девяти до половины шестого, оклад они получали скудный — от восемнадцати до тридцати пяти долларов (только настоящие мастера своего дела получали изредка пятьдесят-шестьдесят) и были загружены до крайности. Их труд учитывался по специальной шкале, показывавшей, сколько каждый из них выработал за неделю и во что фирма оценивает его услуги. Идеи, которые они разрабатывали, принадлежали большей частью заведующему художественным отделом или же самому мистеру Саммерфилду, хотя зачастую они и сами выдвигали интересные предложения. Но заведующий художественным отделом в известной мере нес личную ответственность за должное выполнение работы, за время, на нее потраченное, и за неудачи. Он не мог показать хозяину рисунок, плохо осуществлявший хорошую идею, или же предложить ему плохую идею, когда требовалось нечто исключительное, — тогда бы он долго не удержался на своем месте. Мистер Дэниел К. Саммерфилд был слишком хитер и слишком требователен. Энергия его была неистощима. По его мнению, обязанность заведующего художественным отделом состояла в том, чтобы давать хорошие идеи для хороших рисунков и заботиться о быстром и безупречном их выполнении.

Все, что не соответствовало этим требованиям, мистер Саммерфилд объявлял безнадежным браком и при этом не стеснялся в выражениях. Иначе говоря, он временами бывал нестерпимо груб.

— На кой черт нужна мне такая мазня! — кричал он Фримену. — Да я мог бы добиться больших результатов от последнего мусорщика. Нет, вы только взгляните на руки этой женщины! Посмотрите на ее уши! Кто согласится принять такую вещь! Это мертвечина! Дрянь! Что за бараны у вас работают, хотел бы я знать? Если «Рекламное агентство Саммерфилда» не может дать ничего лучшего, мне остается только закрыть лавочку. Ведь не пройдет и шести недель, как мы станем всеобщим посмешищем! Вы, Фримен, лучше не пытайтесь подсовывать мне такой хлам! Вы сами должны понимать, что наши клиенты не потерпят ничего подобного. Проснитесь, Фримен! Я плачу вам пять тысяч в год. Каким же образом, по вашему