обеда осталось всего двадцать минут.

Она вскочила, едва не опрокинув кресло на колесиках, и бросилась в гардеробную, ведь предстояло еще сделать вечерний макияж. Не очень броский, подчеркивающий ее красоту, а не становящийся самоцелью.

Надев платье из черного шелка, Кимберли покрутилась перед зеркалом. В глубоком вырезе платья матовая, теплого золотистого оттенка кожа Кимберли, казалось, светилась. Высокий разрез открывал идеальную ножку, а туфли на шпильке подчеркивали красоту ее ног.

Кимберли выдавила на ладонь чуть-чуть мусса для укладки и втерла его в корни волос. Она подождала, пока мусс подсохнет, и пальцами подняла волосы. Пока мусс высыхал окончательно, Кимберли накрасила глаза и задумалась, надевать ли украшения. Вообще-то она не любила ни цепочки, ни серьги, ни кольца – ей казалось, что они мешают ей дышать, оттягивают уши или пережимают пальцы. Но на этот обед все же не стоило идти вообще без украшений, тем более черный шелк платья обязывал.

Кимберли достала из косметички замшевый мешочек, в котором лежала цепочка из белого золота с жемчужным кулоном. Довольно крупная жемчужина очень красиво лежала во впадинке между грудей Кимберли.

Мусс высох, и Кимберли аккуратно причесала и уложила волосы. Она оглядела себя в зеркале и осталась довольна отражением. Оставался последний штрих.

Кимберли достала флакончик с любимыми духами – у них был тонкий, чуть резкий аромат. Они были похожи на саму Кимберли! В их аромате была целеустремленность, легкая резкость и в самом сердце композиции – сладость обладания, достижения цели. Кимберли нанесла капельку на запястья, по капельке – за уши. Она знала, что долго наслаждаться этим волшебным запахом ей не придется: это были ее духи, и уже через десять минут она переставала чувствовать их запах. Но окружающие могли наслаждаться ими столько, сколько рядом будет Кимберли.

Она улыбнулась своему отражению, уверенная, что никто в зале не сможет сравниться сегодня с ней. Пусть сеньор Франко и мистер Майерс увидят, что она не только специалист в области туризма, но и потрясающе красивая женщина. И пусть Ричард кусает локти: у нее уже есть жених.

– Могу я войти? – услышала Кимберли голос Ричарда.

– Кажется, у вас привычка сначала входить, а потом спрашивать, – усмехнулась она и вышла из гардеробной. – И это не в первый раз за сегодняшний день!

– О боже! Почему мне никто не сказал, что вы можете быть роковой обольстительницей! – воскликнул Ричард, прижимая руку к сердцу, будто был ранен стрелой. – Я был бы готов хотя бы морально!

– А кого вы привыкли видеть во мне, мистер Майерс? – поинтересовалась Кимберли, беря сумочку.

– Я привык видеть деловую женщину. Просто лед!

– А сегодня?

– А сегодня вы огонь! – В голосе Ричарда Кимберли уловила что-то сродни обожанию. – Как жаль!

– Жаль, что эта поездка деловая и что у меня есть жених? – поинтересовалась Кимберли.

– Жаль, что я не видел вас такой раньше! Может быть, это прозвучит глупо, но нет ничего прекраснее красивой женщины!

– Да, действительно звучит не очень, – согласилась Кимберли, беря Ричарда под руку.

– Я не поэт…

– Тогда пойдемте обедать! Если честно, я проголодалась.

– Сеньор Франко обомлеет, – пообещал Ричард.

– Надеюсь, не настолько, чтобы не подписать контракт…

Как предсказывал Ричард, хозяин отеля действительно обомлел. Но Кимберли быстро удалось снять это напряжение, за столом она придерживалась только одной темы: дальнейшего сотрудничества «Счастливого путешествия» и «Райского парка».

Ричард, наоборот, за весь вечер ни разу не заговорил о делах. Он расхваливал местные пляжи, интересовался насчет возможности открытия дайвинг-центра. И пытался добиться от сеньора Франко ответа, что он будет делать, если проснется потухший вулкан Лас-Канадас.

Кимберли, которая в начале вечера ловила на себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые женщин, к десерту сникла. Она не понимала, что происходит, но на нее больше практически не обращали внимания. Ричард заинтересовал их столик, за которым сидели практически одни мужчины, гораздо сильнее нее, единственной среди них дамы. Кимберли не знала, что ей делать: обижаться на Ричарда за то, что и тут он пытается перейти ей дорогу, или радоваться, что ей не надо улыбаться и отвечать на комплименты. Все же ее ждет Стенли.

Кимберли так увлеклась грустными мыслями, что и не заметила, как к их столику подошел местный фотограф и восторженно сообщил, что хотел бы запечатлеть самую очаровательную женщину в этом зале в окружении столь выдающихся джентльменов. Сеньор Франко рассмеялся и перевел Кимберли эту напыщенную фразу. Она хотела было признаться, что знает испанский, но что-то ее удержало. Кимберли лишь мило улыбнулась в камеру.

Когда обед закончился, Кимберли, сославшись на усталость, отказалась смотреть развлекательную программу, и Ричард вызвался ее проводить.

Оказавшись в холле, Кимберли почти побежала, и Ричард еле поспевал за ней.

– Мисс Сотбери, что с вами происходит?! – спросил он, нагнав Кимберли в лифте.

– Ничего! – огрызнулась она.

– Как ничего?! Да вы похожи на фурию!

– Несколько часов назад вы рассыпались в комплиментах по моему поводу!

– Вот я и не могу понять: буквально три часа назад передо мной была прекрасная женщина, а сейчас она вдруг превратилась в мегеру!

– Ну спасибо!

– Мисс Сотбери, объясните, что с вами творится, может быть, я смогу вам помочь.

– Да, сможете, если уберетесь отсюда и перестанете портить мне жизнь!

– Да что же я такое сделал?! – поразился Ричард.

– Только то, что появились на моем пути! Из-за вас я, скорее всего, потеряю место, ради которого работала несколько лет. Теперь из-за вас со мной отказывается вести переговоры сеньор Франко. Я слышала, как он сказал своему помощнику, что будет говорить с молодым Майерсом. И намекнул, что мое присутствие вовсе не так необходимо. А в то время как я напряженно работаю, вы развлекаетесь, катаетесь в свое удовольствие по миру и пьете в барах! В остальном все отлично!

– Мисс Сотбери, какая муха вас укусила? Я и не думал приходить на постоянную работу в контору дяди. Не знаю, что он там решил, но я не белый воротничок и никогда им не стану. Потом я же не виноват, что вы зациклены на работе. Вы обычная трудоголичка. А сеньор Франко в чем-то и прав, говоря, что человек, который не умеет радоваться жизни, не может оценить прелестей Тенерифе. Попробуйте прогуляться по пляжу, посетите бар, заведите роман, в конце концов!

– Разрешите я выйду, – холодно попросила Кимберли. Лифт уже давно остановился и открыл двери.

– Конечно. Ну почему вы не хотите развлечься, раз уж есть такая возможность?

– Только потому, что мне это не интересно, – отрезала Кимберли. – Я просто не могу представить, как можно валяться целый день под солнцем. Или зачем сидеть в баре?

– Если вы позволите мне зайти, я вам расскажу кое-что интересное! – пообещал Ричард, уже будучи в гостиной и наливая в бокалы вино.

Кимберли только обреченно покачала головой. Она зашла в спальню, бросила сумочку на кровать и сменила платье на махровый купальный халат. Закутавшись в него, Кимберли вернулась в гостиную и упала в кресло.

– Что там у вас? – устало спросила она.

Ричард протянул ей бокал с красным вином.

– Вы хотели узнать, что можно делать в баре? Так вот, я там познакомился с одним парнем. И вот что получилось из этого знакомства.

Ричард с видом победителя вытащил из кармана какую-то бумагу. Кимберли сразу заметила, что бумага старая. Она с интересом подалась вперед, чтобы лучше видеть. Ричард протянул ей бумагу.