Вот и пришел тот день!

О Боже, Уилл!

«Не стреляй в него. Только не стреляй, Мэгги. Не стреляй!» — кричал голос у меня в голове.

Дженни лежала на кровати в своей короткой белой пижаме. Длинные голые ноги торчали из-под одеяла. Глаза у нее были закрыты, и дышала она вроде бы нормально. На столике, как обычно, стоял стакан с молоком. Наполовину пустой.

Я заметила все, но так ничего и не поняла.

Плохо. Все плохо. Все очень плохо.

Уилл стоял возле кровати, одетый в брюки цвета хаки и спортивную рубашку. А в чем он ездил в Нью- Йорк? Если в этом, то явно не по делам.

И что мой муж делает в спальне моей дочери?

— Мэгги, я думал, ты спишь, — абсолютно спокойно произнес Уилл голосом кинозвезды. — Или ты меня обманывала?

Сердце в груди колотилось так сильно и быстро, что мне было тяжело дышать.

— Что ты здесь делаешь? — выдавила я из себя. — Что происходит?

Дженни проснулась и, приподнявшись, потерла глаза. Лицо у нее было испуганное.

— Мама? Уилл? В чем дело? Что вы тут делаете? Мам, у тебя ружье?

Уилл улыбнулся. Более пугающего и злобного выражения я еще никогда не видела. Я не узнавала того, на кого смотрела.

Что он здесь делает?

— Мы с Дженни как раз собирались немного повеселиться. Присоединишься?

От страха и растерянности я не могла говорить. На мгновение меня словно парализовало. Пульс стучал, как колеса курьерского поезда. Голова готова была вот-вот взорваться.

Уилл и Дженни. О Боже, нет! Только не это!

Я подняла ружье и навела его на Уилла. Теперь мне было на все наплевать.

И все же я не смогла нажать спусковой крючок. Не смогла. Не смогла.

— Убирайся из этого дома и не смей сюда возвращаться, — ровным голосом сказала я.

Уилл протиснулся мимо меня в дверь и побежал по коридору. При этом он громко и пронзительно смеялся, как смеются злодеи в фильмах ужаса.

Я бросилась за ним, прихватив тяжелое ружье. У меня и в мыслях не было стрелять в него — я хотела только убедиться, что он действительно ушел. Навсегда. Исчез из моей жизни. Оставил нас в покое.

Уилл выскочил в главную дверь, и я поспешила за ним. Поначалу ничего, кроме черных силуэтов деревьев, видно не было, но из темноты доносились его шаги.

Я наткнулась на что-то и больно ударилась коленом, однако сумела устоять на ногах.

И вдруг — тишина! Никаких шагов.

Я испугалась. Похолодела. Перед глазами снова и снова вставала жуткая картина: Уилл перед кроватью Дженни. Выражение его глаз.

Было тихо. Слишком тихо. Я не слышала и не видела Уилла. Что он делает в темноте?

Набежавшие облака скрыли луну, погрузив двор в полный мрак. Я не могла стоять на улице. Нужно вернуться в дом.

А что, если он перехитрил меня и успел проникнуть в дом и подняться к Дженни? Я не знала, что и делать.

Вглядываясь в темноту, я вспомнила, как лежала когда-то под верандой в доме неподалеку от Вест- Пойнта. Вот и все. Мой кошмар завершил круг.

Тишина.

Тьма.

Холод.

Меня трясло.

— Дура! Тупая сучка! Ты предала меня!

Уилл с диким криком набросился на меня сзади. Его руки сдавили горло. Я сопротивлялась изо всех сил. Он ударил меня в лицо и сбил с ног. Я попыталась подняться с колен, и тогда он снова ударил меня. На этот раз уже ногой. По ребрам. И еще раз. Наверное, он сломал мне ребро. Или даже несколько. Боль была просто жуткая.

Я упала на жесткую, холодную землю.

Ружье выстрелило, и звук выстрела перекрыл мои крики и заглушил бы даже раскат грома. Я перекатилась на живот. В следующий момент в глазах потемнело, и я упала лицом на влажные стылые листья.

Я не знаю.

Не знаю.

Я действительно не знаю, что случилось в ту роковую ночь 17 декабря. Застрелила ли я Уилла? Выманила наружу и застрелила? Говорят, что именно так все и было. Виновна ли я в убийстве? В двух убийствах? А если в двух, то почему не в трех?

Неужели правы те, кто называет меня убийцей? Черной вдовой из Бедфорда?

Может быть, я и впрямь сошла с ума. Похоже на то. Если так, то все это ужасно несправедливо. Ужасно. Несправедливо.

Но жизнь далеко не всегда справедлива.

Я пришла в себя на своей собственной кровати и обнаружила, что лежу, зарывшись лицом в подушку, а в боку пульсирует страшная, сводящая с ума боль. Чувство было такое, словно меня долго избивали лопатой. В голове что-то громко трещало и ломалось.

Кошмарные образы врывались в сознание, и у меня не было сил их остановить.

Кто выстрелил из ружья?

Дженни, подумала я. Надо добраться до Дженни. И Алли. Вслед за жуткими картинами в сознание вторгся пронзительный крик. Сначала я решила, что этот шум существует только в моей голове, но потом поняла — источник находится вне меня.

Чьи голоса звучат в моем доме? Что вообще происходит?

Поднять веки оказалось невероятно трудным делом. Малейшее их движение причиняло острую, как от бритвы, боль.

Другая боль, не столь острая, но не менее сильная, ножом резала ребра.

Я все же заставила себя открыть глаза и тут же закрыла их. Яркий свет бил в лицо.

Кто включил лампу?

С лестницы послышались шаги. Уилл!

Я попыталась сесть и не смогла. Огненно-желтый шар пронесся перед глазами, как будто небо прочертила раскаленная молния.

Но я все же открыла глаза. И различила плотного чернокожего мужчину в темном костюме, белой рубашке и галстуке. Он стоял возле кровати и смотрел на меня сверху вниз. В нем было, наверное, футов семь роста. Очки в роговой оправе казались слишком маленькими для гигантской головы.

Незнакомец смотрел на меня с каким-то странным выражением.

Что он делает в моей спальне? Или я в больнице? Похоже, что именно там.

— Вы Мэгги Брэдфорд?

Я попыталась кивнуть, попыталась понять, что происходит и где я. Может, меня перенесло в прошлое?

— Мы нашли вас во дворе и перенесли сюда, — продолжил чернокожий незнакомец и помахал у меня перед лицом каким-то значком.

Я лишь заметила что-то золотистое и синее.

— Я — Эммет Хармон, начальник полиции Бедфорда. Громкий голос гулким эхом отдавался у меня в голове. Начальник полиции Бедфорда?

О Господи. Что же произошло? Дженни? Алли?