Пилот осторожно пожал понурыми плечами и промолчал.

– Что? – спросил Громов. – Никак не решишь, кем именно приходится тебе твой Романюк? Царем? Богом?

– Ага, – облегченно признался пилот. Он заметил на губах соседа улыбку и подумал, что тот шутит.

– И твое дело маленькое, м-м? – продолжал допытываться Громов, не сводя глаз с приближающегося отряда.

– Маленькое! – громко подтвердил пилот, радуясь тому, что его так хорошо понимают.

– Делать что велено и ни о чем не думать, так?

– Так. Именно так.

– Тогда вот тебе мой приказ, – сказал Громов, поднимая вертолет чуточку выше. – Прыгай!

– Тут же не меньше десяти метров! – ужаснулся пилот, осторожно посмотрев вниз.

– Девять с половиной, максимум.

– Я себе все кости переломаю!

– От переломов ты и здесь не застрахован. Я понятно выражаюсь?

– Понятно. – Пилот вновь бросил взгляд на землю под собой.

– Тогда смелее, – подбодрил его Громов. – Думаю, ты выживешь, ас. Ведь у вас, надеюсь, не бытует добрая традиция добивать раненых?

– Вроде бы нет. – Если где-то и следовало поискать уверенность, то только не в этой фразе.

– Значит, прыгай. Тебя уложат на носилки и с почестями доставят в медсанбат. А лейтенант Романюк станет приносить скромные полевые цветы в палату такого героя.

– От него дождешься!

– Ты предпочитаешь, чтобы он возложил свой букет на твою могилу?

Заметив всполохи белого пламени в глазах Громова, пилот осекся, перебрался из кабины в отсек и отодвинул дверцу. Наверное, он что-то хотел сказать на прощание, но благоразумие взяло вверх. Он просто шагнул вниз, и ветер унес его отчаянный крик в неизвестность.

В ту же секунду Громов направил вертолет на живописную группу, собравшуюся внизу. Рты у всех превратились в маленькие черные дырочки. Один, самый сообразительный, вскинул автомат, и возле его пламегасителя затрепетал голубой дымок. «Фонарь» из толстого стекла на носу вертолета украсился двумя новыми отверстиями, в которые ворвались тугие струи холодного воздуха.

Но шквальный огонь отряд открыть не успел. Геликоптер обрушился на людей всей своей гремящей махиной, закручивая вихри пыли и лесного мусора. Он шел почти над самой землей, будто намеревался хорошенько проутюжить ее вместе с людьми. Их потрясенные вопли звучали не громче комариного писка.

Двоих или троих зацепило растопыренными колесами, и они покатились по траве. Но еще большее количество человеческих фигурок смело ураганным ветром, когда вертолет завис прямо над ними, крутясь из стороны в сторону. Немо разевая рты, они валились как попало, беспомощно цепляясь друг за друга.

– Не ходите, дети, в Африку гулять, – процедил Громов сквозь зубы.

Он и сам не смог бы объяснить, что помешало ему пустить в ход пулемет. Может быть, просто представил себе глаза матерей этих молодых ребят, когда они будут читать похоронные извещения. Все- таки не закоренелые преступники перед ним находились, а обычные солдаты, не привыкшие обсуждать приказы командования.

Но трепку они все же заслужили, и Громов не успокоился, пока основательно не проучил все это воинство. Трижды заходил он на цель, продолжая сбивать с ног всех тех, кто пытался оказать хоть малейшее сопротивление. Ну, а лейтенанта Романюка вертолет вообще основательно изувечил, вогнав его в землю чуть ли не по пояс.

Когда «Ми-29» с торжествующим рокотом взмыл над полем боя и перевалил за верхушки сосен, Громов услышал позади слабое потрескивание автоматных очередей, но возвращаться не стал. Цель была достигнута. Десантники, снабженные лишь рациями для поддержания связи друг с другом, остались в совершенно беспомощном положении. Громов рассчитывал, что они, с двумя ранеными на руках, не скоро успеют добраться до ближайшего населенного пункта и известить начальство о провале своей операции. Тем более что Романюку теперь долго будет не до командования, а его деморализованные бойцы способны к самостоятельным действиям в той же мере, что и стадо баранов. Это означало, что генерал Чреватых еще некоторое время будет находиться в счастливом неведении. Полученным преимуществом следовало распорядиться с толком.

Так что вперед, Громов, покажи, на что ты способен! На кого еще тебе надеяться, как не на самого себя? То-то!

Изредка сверяясь с картой, обтянутой прозрачным целлофаном, Громов вел вертолет прямиком на Завидово, попутно совершенствуясь в летном мастерстве. Он постоянно менял скорость и высоту полета, а порой делал в небе пробные развороты, ложась вновь на выбранный курс все увереннее и увереннее. Примерно на середине пути он решил, что машина достаточно приручена, и перестал рыскать из стороны в сторону.

Пока все шло хорошо. Раздражал лишь ветер, врывающийся в пулевые пробоины, и отсутствие сигарет. При необходимости можно воздерживаться от курения сколько угодно, но, если под рукой у тебя нет сигаретной пачки, ты ни на секунду не перестаешь помнить об этом.

А что, подумал Громов, не самый худший способ отказаться от вредной привычки. Воспаряешь над землей и летишь как можно дальше. Куда-нибудь к черту на кулички. Главное, чтобы полет был беспосадочным и занял достаточно много времени. И чтобы непременно имелся… запас курева.

Тьфу ты, вот же напасть! Чтобы избавиться от навязчивой мысли о сигаретах, Громов принялся перебирать все возможные препятствия, которые могут встать у него на пути. Преодолевать их мысленно было легко. Один только имеющийся в распоряжении Громова арсенал чего стоил! Девятизарядный «смит- вессон» плюс трофейный «стечкин» – с таким боевым интернационалом можно было прогуляться по преисподней, задать жару тамошним обитателям и возвратиться обратно. Плюс к этому двуствольный авиационный пулемет, приводимый в действие как вручную, посредством обычной гашетки, так и с помощью специальной педали. После стрельбы на поляне его опять зарядили под завязку, и теперь он был готов служить верой и правдой новому хозяину. Оружию безразлично, кого убивать, ему главное стрелять почаще. Для того оно и создано.

Располагая пулеметом, Громов рассчитывал сравнительно легко проделать брешь в любой обороне, если таковая будет. То, чем стреляла эта убойная машина, трудно было назвать пулями. Скорее, стальные болванки диаметра 24 миллиметра. Выходные отверстия после них получаются раз в пять шире. Пулемет – славная машина. Работает куда надежней судебной. И никаких ордеров с постановлениями не требуется. И адвокатов нанимать незачем. Потому что из морга под залог не выпускают, даже за четыре миллиона швейцарских франков.

– Вот она, ваша подписка о невыезде, генерал Чреватых, – пробормотал Громов, с удовольствием оглаживая пулеметную гашетку. – Вы бы в чистое исподнее переоделись, что ли, ваше благородие. Самое время.

Сверившись с компасом и картой, он слегка подкорректировал курс и стал предельно внимательным. До нужного ему поселка в Завидове оставалось всего ничего. О его крутости свидетельствовало безукоризненно гладкое покрытие шоссе. По нему катил шикарный свадебный кортеж с шестидверным «Линкольном» во главе.

Будет море цветов, горы подарков, фейерверки и иллюминация. Какой бы писаной красавицей ни была невеста, все ее достоинства затмит ее свадебное платье от Готье или от любого другого, не менее именитого кутюрье. О недостатках и говорить нечего – разве можно обнаружить изъяны в столь шикарном обрамлении? Жаль только, что красивая жизнь еще никого не застраховала от смерти. Не предчувствие ли ее заставляет сильных мира разъезжать в черных машинах, похожих на шикарные катафалки?

После того как торжественная процессия скрылась из виду, вертолет некоторое время летел над совершенно пустынным шоссе. Минут через десять впереди возник полосатый шлагбаум со сторожевой будкой. На стрекот вертолета оттуда выбрались двое постовых в милицейской форме. Проверять документы