— А он действительно украл его? — Голос Макса звучал обманчиво мягко, а бровь была насмешливо приподнята.
— Я, скорее всего, ошиблась.
— И это не первая твоя ошибка. А почему ты не сказала мне, когда решила, что он украл кольцо?
— Надеялась сама решить эту проблему.
— Ты не хотела, чтобы я узнал об этом. Даже если он и украл, хотела спасти его шкуру. Очень трогательно. А сцена в клубе была просто очаровательной. Вы выглядели так, словно созданы друг для друга.
Сара не могла ни ответить, ни рассмеяться — в горле застрял ком. Слова Макса потрясли ее.
— Ты на самом деле считаешь, что муж моей сестры и я?.. — Сара даже не смогла произнести вслух слово «любовники».
Макс с ухмылкой помог ей:
— Любовники? А почему нет?
— Ты можешь думать что хочешь, но для меня это просто грязь.
— А мне иногда приходят в голову грязные мысли. Спишем их на тот образ жизни, который я веду. — Макс улыбнулся, и от этой улыбки Сару бросило в дрожь.
— Если Джереми сбежит и я сбегу вместе с ним, ты будешь преследовать нас обоих? — вдруг спросила Сара.
Ответ был немедленным и жестким:
— Ты будешь вне опасности. Я никогда не принуждал женщину, не расположенную ко мне.
— Приятно слышать, — ответила Сара. Она вышла из комнаты и отправилась в свою спальню. Кольцо с бриллиантом лежало в своей коробочке. Она напрасно обвинила Джереми. Еще одна ошибка. Маленькая, незначительная ошибка на фоне других — больших и важных.
Сара смотрела на прекрасный камень, и ей на ум пришло чье-то высказывание, что бриллианты — единственный лед, который согревает женщину. Ее не согревали бриллианты. Ей было очень холодно, холоднее, чем тогда, в метель.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Когда Макс вошел в спальню, Сара замерла.
— Восемь часов, — сказал он.
— Что?
— В восемь мы ужинаем, а нам ехать полчаса.
— Ты предполагаешь ужин вдвоем после того, что случилось?
Макс пожал плечами.
— А почему нет? Ничего особенного не случилось. То, что вы с Джереми Болтоном были любовниками, никак не влияет на исполнение твоих обязанностей хозяйки этого дома или на твой статус моей жены. В будущем не жди никаких скандалов: у тебя не будет возможности, а у Болтона не хватит мужества продолжать вашу связь.
Сара была ошеломлена и не нашлась, что ответить.
— Ты не прав. Но ведь, по словам Дугласа Друитта, ты человек, который никогда не делает ошибок и тебе не нужны объяснения, не так ли? Ты хочешь, чтобы я перебралась в другую комнату?
— Нет, если только ты не собираешься дать газетчикам пищу для сплетен, — ответил Макс.
А Сара представила, как будет преподнесена такая информация:
«Магнат Макс Велла и его молодая жена уже спят в разных спальнях»...
В зеркале Сара увидела отражение их супружеской кровати. Видимо, Макс проследил за ее взглядом, потому что сказал:
— Это очень большая кровать. В ней ты будешь в такой же безопасности, как и в отдельной комнате за запертой дверью. Я не прикоснусь к тебе. Мне претит мысль, что во время занятий любовью ты будешь представлять на моем месте Джереми Болтона. — В его голосе прозвучала скорее скука, чем злость. — Ты будешь готова к половине восьмого?
Сара кивнула. Она не могла говорить, не могла представить, как переживет этот вечер. Автоматически переоделась, подправила макияж и причесалась. Восторг и предвкушение чудесного ужина вдвоем превратились в пепел.
С виду они провели приятный вечер в новом французском ресторане, славящемся мастерством шеф- повара. Еда могла бы показаться превосходной, будь у Сары аппетит. Макс вел ни к чему не обязывающую беседу, рассказывая о других своих домах — вилле в Испании, замке в Ирландии, доме в Лондоне — и яхте. Куда бы Сара хотела поехать? Ей нужен отдых, а заодно ознакомилась бы с недвижимостью.
Она должна вести образ жизни, соответствующий статусу жены Макса Веллы. Их соглашение остается в силе, кроме одного пункта — он больше не хочет ее, поскольку уверен, что Сара и Джереми были любовниками и она до сих пор мечтает лишь о нем. И если Макс считает ее способной на такое, она и сама не желает, чтобы Макс был с ней.
После сегодняшнего не может идти речь о занятиях любовью, хотя ей предстоит жить с ним и делить постель. У Макса же не будет недостатка в других женщинах...
Когда они вернулись домой, Макс сразу же прошел в свой кабинет. Сара легла в их огромную постель задолго до того, как он пришел. Наверное, уже было очень поздно, потому что она уснула, а засыпала она с трудом. На следующее утро Сара открыла глаза, когда Макс уже выходил из ванной — темно-синее полотенце, обернутое вокруг бедер, свидетельствовало о том, что он только что из-под душа. Зазвонил телефон, и Макс подошел, чтобы ответить. Сара смотрела на его широкие плечи, рельефные мышцы спины и чувствовала, как на нее накатывает жгучее желание. А потом она вспомнила...
Когда Макс положил трубку и пожелал ей доброго утра, она так разозлилась, что была готова стукнуть его. У него нет доказательств ее вины, потому что их просто не может быть, он не прав, но она слишком обижена, чтобы защищаться. Сара повернулась на другой бок и попыталась уснуть снова. Наконец он ушел.
Миссис Томсон принесла чай, когда Сара одевалась.
— Я узнала, что разбита ваза, — сказала экономка.
Сара с грустью подумала, что это не единственная разбитая вещь.
Миссис Томсон явно ожидала рассказа о том, как это случилось, но Сара перевела разговор на другую тему.
— А где орхидея? — Она как раз обратила внимание, что коробка исчезла, но главное — отвлечь мысли миссис Томсон от вазы.
Миссис Томсон с готовностью объяснила, что орхидею нужно держать в холоде, поэтому ее положили в холодильник. Но Сара почувствовала, что цветок встревожил пожилую домоправительницу и именно поэтому она унесла его.
— Вы ведь знаете, кто прислал орхидею? — спросила Сара напрямик.
— Нет, не знаю.
— А как насчет Имоджин Сорбрик? — спросила она.
— Я же говорю, что ничего не знаю, — настаивала миссис Томсон. — А почему вы решили, что это она?
— Наверное, я становлюсь ясновидящей. — Внезапно ее подозрения переросли в уверенность. Зачем Имоджин прислала ей этот цветок?
Закончив одеваться, Сара поискала в кабинете Макса номер телефона и решила воспользоваться его аппаратом. Она не ожидала, что трубку поднимет сама Имоджин, поэтому, когда в трубке раздалось хрипловатое «Кто говорит?», у Сары перехватило дыхание.
