возлюбленную, причинить боль, страдание. Наши встречи были феерией добра, незабываемых эмоций!

Мною двигала необузданная страсть. Когда я видел милую, приятную девушку, то ощущал толчок, внутреннюю вибрацию, от которой даже зубы сводило. Потом что-то взрывалось внутри, и я уже не мог остановиться. Не думал ни о возможных семейных проблемах, ни о других препятствиях.

Позже, когда пошел бизнес и у меня появились приличные деньги, своя машина, – любовные истории стали похожи на сказку. Мои эмоции били через край, и это были годы праздника, счастья. Помню извилистую дорогу вдоль Волги в Жигулевских горах, то падающую вниз, то взлетающую вверх, на самую кромку обрыва. Я любил устраивать очередной своей симпатии аттракцион «американские горки».

Сейчас я, конечно, воздержался бы от риска. Но тогда я считал высшим шиком нестись с холма на холм с такой скоростью, что девушка, сидящая рядом со мной, то и дело парит в невесомости, визжа от страха и восторга. А на заднем сиденье в такт с нами взлетают и опускаются огромная охапка роз и великанский арбуз, достойный книги Гиннесса.

Я наслаждаюсь еще и тем, что я сейчас – крылатый бог. Я остро чувствую опасность лихой езды, но, как компьютер, мгновенно просчитываю все необходимые действия. Автомобиль беспрекословно повинуется мне. Мы взлетаем на гору, вжимаясь в кресла, потом несемся вниз, отрываясь от них. Адреналин бушует в крови.

Мы подъезжаем к обрыву, я резко торможу у самого края пропасти. Когда открываю дверь, девушка падает мне в руки. Она изнемогает от пережитого восторга и ужаса поездки-полета, которые переходят в любовную страсть.

Но я не форсирую события, поскольку знаю, что эмоций мож-^' но поднять еще выше. Я беру арбуз и несильно ударяю о землю. Напряжение спелости словно взрывает его, и он с чмоканьем и потрескиванием разваливается на части. Мы стоим над обрывом и поглощаем алую, сахаристую мякоть. Мы смеемся, дурачимся, суем друг другу в рот самые лучшие куски. Сладкий сок течет по лицу, по рукам. Пальцы липкие, губы сладкие. Страстные поцелуи кружат голову.

В сгущающихся сумерках глаза моей возлюбленной светятся счастьем и желанием. Нас овевает и подхватывает легкий теплый ветер с Волги. В трепещущих струях его сплелись волнующие ароматы свежей воды, заволжских деревьев и трав. Мы оторвались от земли и в вечернем покое парим над раздольем Жигулей и Волги, над всем миром.

Но главный акт совершится не здесь. Я увлекаю разомлевшую, готовую ко всему подругу в машину, включаю мотор и магнитолу с любимой музыкой. Окольным путем осторожно съезжаю вниз, к опустевшему пляжу. Уже взошла луна, на глади водохранилища дрожит серебристая дорожка. Вокруг – ни души, о стыдливости можно забыть. Мы раздеваемся догола и бросаемся в парную волжскую воду. Мы носимся в водной стихии, как сильные и ловкие дельфины. Я настигаю мою русалку на неглубоком месте. Она стонет и задыхается от наслаждения!

Царственная, спящая природа, мир, в котором только я и она, нагота тел, ласковая музыка летней ночи, наше тепло, восторг, бесконечная страсть, жаркие поцелуи и объятия. Чаша бытия полна до краев. Мы лежим на пляже под луной, вдыхая запахи лета, и летим в глубинах мироздания среди беззвучных взрывов звезд и сиянья хвостатых комет. Ради таких часов и стоит жить, благодаря случай, судьбу за бесценные подарки.

Надеюсь, ни одна из подруг не может сказать, что я был эгоистом. Даже когда знакомство измерялось часами, я относился к женщине, как к богине, единственному, неповторимому созданию с богатым внутренним миром, войти в который дано не каждому. Мою жизнь освещали вспышки счастья в глазах возлюбленных. Я стремился заронить искру в сердце женщины и разжечь огонь любви, подарить ей восторг, передать свою страсть. Желание поделиться всем, что у меня было, сжигало меня. Я чувствовал вибрацию во всем теле, магнетизм, дающий фантастическую энергию.

Наверное, поэтому крепости так быстро и сдавались: зачем противиться воле завоевателя, если он идет со щедрыми дарами! Меньше времени на борьбу – больше возможностей наслаждаться друг другом, изучать друг друга, купаться в радостях секса.

Между тем, семейная жизнь шла к своему логическому концу. Однажды разразился скандал, которому было суждено стать последним. Как всегда, Люба затеяла бучу невпопад, когда я допоздна задержался на производстве. Когда, казалось, буря уже отбушевала, она заявила, что подает на развод.

Не скажу, что новость меня сразила. Поначалу я отнесся к намерению Любы достаточно равнодушно: разводиться так разводиться. В тот момент мы как раз запускали огромное производство, и я был полностью поглощен делами и заботами первого крупного бизнеса. Я заблокировал в своем сознании все проблемы, которые мешали работе, и согласился с тем, чтобы Люба, инициатор развода, занялась формальностями, процедурой расторжения брака.

Само собой, что я должен был покинуть супружеское ложе в нашей комнатушке и искать приют. Выбора у меня не было. На тот момент роскошными жилищными возможностями обладал лишь один мой друг – Всеволод Телицын, хозяин однокомнатной квартиры. Он без лишних вопросов поделился со мной кровом.

Правда, кроме стен, пола и потолка в нашем распоряжении ничего не было – ни стола, ни стульев, ни кроватей. Мы, как туристы, забирались на ночь в спальные мешки, разложенные на голом полу.

Здесь, после ухода из семьи, меня и настигла тоска. Я испытывал страшную боль одиночества, опустошенность, беспокойство за родителей, которые переживали наш развод не меньше, чем мы с женой. Убивался, что не мог быть рядом с ненаглядной Кристинкой, самым дорогим человеком на свете. Только в разлуке я понял, какое благо видеть хотя бы спящего ребенка. Мне казалось, что почва уходит из-под ног.

Я садился в машину и бесцельно колесил по ночному городу. Курил, слушал музыку. Сердце разрывалось от горя. Было такое чувство, что в мире я один, как перст. Рядом не было никого, кто сказал бы мне: «Да, я вижу, как тебе тяжело. Ты не понят близкими людьми. Ты не можешь жить так, как все, и мечтаешь о великих свершениях, о славе, о вечности. Я верю – ты добьешься всего!». Вместо этого – пустота, недовольство, щемящие сердце упреки.

Я чувствовал себя брошенным, изголодавшимся дворовым псом, который бродит сам по себе и довольствуется тем, что другим не нужно. Амплуа героя-любовника я забыл. Пляж, арбузы, цветы, горячая любовь под звездами унеслись в недосягаемое прошлое. На дворе была зима, снег, ледяная скука...

И тут впервые в моей жизни инициативу любовных отношений проявила женщина – Лидия, Лидия Ивановна, будущая вторая жена. Зрением сердца она увидела мое состояние и пришла на помощь. Из мрака переживаний и тоски я вдруг попал в светлую, теплую атмосферу доверия, добра и настоящей, искренней заботы. Я был глубоко тронут ее вниманием и участием. Чувства разгорелись мгновенно.