Не только Эль'э'Сэй были виноваты в гибели их мира, но и сами Боги.
Когда Эль'э'Сэй, одержимые собственной гордыней уверовали в то, что они могут и должны достичь небес и свергнуть тех, кто недостоин править ими, Боги решили дать свой ответ.
Завет Отца, данный детям своим гласил, что любой, несмотря ни на что, может и должен достичь недостижимого, стремиться к этому всю жизнь.
И Эль'э'Сэй выбрали своей целью власть Богов.
Поняв это, Боги решили доказать Эль'э'Сэй, что это невозможно.
Не все конечно, были несогласные, и было их большинство, но разве есть кто-то, кто будучи ослепленным гордыней прислушается к другим?
Те, кто был не согласен, во главе с Отцом, предлагали оставить мир возгордившимся детям, покинув его. Ведь война, между практически равными по силе, не приведет ни к чему, кроме разрушения.
Лест поднял лицо к солнцу и ответил:
– Послушай брат... любое дитя желает превзойти родителя. А когда этот родитель растит тебя, твердя, что придет время и ты его действительно превзойдешь, вера твоя становиться крепче камня. В конце концов, когда ты, приложив все свои силы, достигаешь определенного уровня, родитель твой, из страха стать ненужным, начинает доказывать свое превосходство над тобой. Разве ты не взбунтуешься?
Мор хмуро посмотрел на брата и ответил:
– Вот и я говорю, не надо давать им ложных надежд. Мечты не ведут к хорошему, мечты развращают и ослепляют, приводя в конечном итоге к худшему.
Лест тяжело вздохнул и ответил:
– Но не мечтая, разве можно жить?
Мор в гневе вскочил и, сжав кулаки, посмотрел на брата.
Неужели этот глупец еще ничего не понял? Есть те, кто создан править, а есть те, кем править должны. И таких большинство. Этим мечты ни к чему, пусть влачат свое жалкое существование на благо сильных, избранных, достойных.
– Мечты удел глупцов!
Сказав это, молодой бог развернулся и ушел, оставив брата одного.
Лест лег на траву и, убрав руки за голову, печально посмотрел на небо.
Как много таких, кто не может мечтать. Чья жизнь всего лишь совокупность действий, а существование зиждется на том, что логично и правильно, и укладывается в рамки законов.
И как часто такие люто ненавидят тех, кому дано посмотреть на мир другими глазами.
Милые, наивные мечтатели, что имеют за спиной невидимые крылья, благодаря которым они действительно могут достигнуть неба.
Молодой бог устало закрыл глаза.
Злоба и ненависть – этим чувствам подвержены даже Боги и даже Боги могут завидовать.
А ведь это действительно вызывает жгучую зависть, когда кто-то может взлететь, а все, что можешь ты – смотреть ему вслед, задрав голову к небу.
Возможно, придет время и Мор поймет свою ошибку. А может не поймет ее никогда.
Тяжело принять то, что кто-то не похож на тебя и позволить ему жить так, как хочет он.
Мор свистнул, подзывая щенка Белой.
Черный щенок подбежал, издавая тихое рычание.
Владыка погладил щенка по голове и, указав рукой на проход, сказал:
– Ищи!
Щенок припал к земле и побежал вперед.
Несмотря на то, что Мор примерно знал, где расположена пещера в которой скрылись повстанцы, будет лучше взять с собой Пса.
Темный Мир. Пещеры.
Мы с Айрисом послушно охраняли проход, чтобы ни одна мышь не проскочила.
Делали мы это очень тщательно, мышь точно не проползала. Ни одна, даже самая крошечная или полудохлая.
Я вот что подумала...
Может нам стоит обращать внимание и на более крупных животных?
Потому как совсем недавно мимо нас пробежал Безымянный, только хвост мы его и видели. Щенок спешил чрезвычайно, в связи с чем даже не соизволил с нами попрощаться. Куда он так торопился я не знаю, потом спрошу. Может он утюг дома не выключил? Или дверь забыл закрыть, а может просто решил носик попудрить?
Из пещеры перед нами раздавался визг и рычание.
Признаться я хотела рвануть на помощь, но Айрис схватил меня за локоть и буквально заморозил взглядом.
Когда наступила весна и я начала потихоньку оттаивать, то первое, что я сделала – это утвердительно кивнула сосулькой, заменяющей мне теперь голову, дабы Их Высочество понял, что попыток вмешаться в битву я больше не предприму. Ну по крайней мере до тех пор, пока не закончится капель и не расцветут ландыши.
Айрис пригвоздил меня взглядом (если надо дома полочку прибить – обращайтесь, для друзей бесплатно!) и прошипел:
– Если ты сейчас туда сунешься – всем от этого будет только хуже.
Я огорченно кивнула головой, на которой уже кукурузка проросла. Еще немного и буду поп–корн лопать. А все почему? Потому что Айрис начал прожигать меня своими фиалковыми глазами.
Кто бы мог подумать, что у него такой богатый ассортимент 'бытовых' взглядов?
Я печально посмотрела в сторону пещеры.
Это я так зубоскалю, потому что нервы сдают, а когда у меня нервы сдают, я начинаю говорить и думать всякие глупости.
Не знаю сколько времени это все продолжается, но я уже совсем нервничаю.
Понимаю конечно, что и без меня там справятся, я так просто. Помощь опять же может нужна будет – отверточку там подать или ключик гаечный?
Я похлопала себя по щекам, дабы прийти уже в нормальное состояние. Посмеяться – это хорошо конечно, но не сейчас.
Айрис зашипел и бросился вперед.
Вот тебе и подарочек.
Я присела на корточки и посмотрела вперед.
Перед входом стоял Пес. Медленно и весьма грациозно он направился к нам. Айрис встал передо мной и изобразил статую.
Я подняла голову наверх и присмотрелась повнимательнее.
