Нет, не поймите меня не правильно – мне очень хочется стать мастером и всегда хотелось. Только вот когда ты об этом просто мечтаешь, представляя себя Великим Создателем Собственного Стиля – это одно. А вот стать им в действительности – совсем другое.

Я частенько представляла, как буду крушить врагов направо и налево одним лишь мановением мизинца левой ноги, полируя при этом ногти на руках, а вот как проблема встала ребром – зашла в тупик.

На деле все не так просто, как казалось.

Поэтому то, что у других подобная проблема отсутствует меня раздражало до крайности и я просто задыхалась от зависти.

Мерзко ощущение, поверьте мне на слово.

Эйли привела меня в шатер и уселась на подстилку.

Кроватей тут не было, тут вообще из мебели не было ничего.

Эйли показала мне рукой какой-то тюк и сказала:

– Располагайся.

Я кивнула и, вздохнув тяжело, раскатала свой лежак.

Когда я устроилась на жестком ложе и закрыла глаза, чтобы хотя бы во сне уйти от вставшей передо мной проблемы, Эйли сказала:

– А ты из Среднего Мира, да?

Я утвердительно буркнула ей в ответ.

Оставьте меня в покое в конце концов! Идите наслаждайтесь своей легкой жизнью без проблем, пока я тут от зависти помираю.

Девочка вздохнула и сказала:

– А ты видела солнце?

– Да.

Раздражение начало подниматься волной, заставляя сжать зубы покрепче, чтобы не обидеть девочку. Она же не виновата ни в чем. Урок, который я получила в Северной Заставе я еще помню. Не хочу опять видеть неприкрытый страх в чьих бы то ни было глазах.

Эйли вздохнула и заползла на мой тюфяк. Некоторое время она просто смотрела на меня, а потом смущенно сказала:

– А ты ела ягодки?

Я посмотрела на нее, искренне недоумевая, с чего бы это она такие вопросы задает.

– Ела.

– И как?

Малышка залезла мне на живот и внимательно смотрела в глаза.

– Вкусно. Сладкие они.

Девочка наклонила голову вбок и сказала:

– Сладкие? А это как?

Я приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на нее.

У меня помнится в ее возрасте щечки попухлее были и глаза не такие взрослые. К тому же, не смотря на то, что она сидела у меня на животе, веса я почти не ощущала. Я улыбнулась и сказала:

– Эйли, расскажи мне кое-что.

Девочка кивнула и ответила:

– Что?

– Вы как тут живете?

Малышка приложила пальчик к подбородку и сказала:

– Нормально.

Я закрыла глаза.

Когда мы были в Долине, я не рассматривала особо жителей. Как они выглядят сейчас сказать трудно. Опять же, когда мы из темницы сбежали, есть мы ничего не ели – почти сразу тронулись в путь.

За все то время, что мы сидели в камере, нам пару раз принесли еду – отвратительное месиво непонятного цвета, на вкус сильно напоминающее мел. Но тогда я предположила, что это нормально – кто же будет узников разносолами потчевать? Сейчас же, смотря на худое лицо ребенка, которому по всем правилам полагается быть пухленьким и розовым, я начала кое-что понимать.

– А кушаете вы что?

Ответ, произнесенный тоном побитого жизнью взрослого человека, а не ребенка, заставил меня поперхнуться.

– Все.