Она убежала вовсе не из-за ненависти к занятиям. В действительности, она проявила способности во всём, что от неё требовалось. Так почему же она сбежала? Отчасти – из жажды приключений. Но отчасти — и она призналась себе в этом только теперь — из-за ожиданий. В Салдэйе ты всегда делаешь то, что от тебя ожидают. Ни у кого не возникает сомнений, что ты исполнишь свой долг, тем более, если ты родственница самой королевы.

Вот поэтому... она сбежала. И не потому что ненавидела судьбу, которая ей была уготована, нестерпим был сам факт неизбежности этого. И вот она здесь. Использует всё, чему её учили по настоянию матери.

Фэйли чуть не рассмеялась. C первого взгляда она могла рассказать о лагере много интересного. Скоро им придётся искать хорошую кожу для обуви. Воды хватает, поскольку в последние дни часто моросило, зато сухие дрова для походных костров на исходе. За одной из групп беженцев – бывшими гай'шайн из мокроземцев, поглядывавших на айильцев Перрина с открытой враждебностью – стоит приглядывать повнимательнее. По пути Фэйли осматривалась, желая удостовериться, поддерживается ли в лагере надлежащая чистота, и следят ли за собой солдаты. Некоторые мужчины могут очень внимательно ухаживать за своей лошадью, забывая при этом нормально поесть. Или, по крайней мере, съесть что-нибудь полезное. Не говоря уже об их привычке чуть ли не до утра болтать у походных костров.

Она покачала головой и направилась к окружавшему военный лагерь кольцу складов, занятых интендантами, квартирмейстерами и фуражирами, где для полчищ поваров и служанок были разгружены фургоны с продовольствием. Скопление складов само по себе было размером почти с деревню – через них проходили сотни людей, снуя по тропкам, быстро образующимся в грязной траве. Фэйли миновала группу молодых землекопов с перепачканными лицами, рывших ямы, затем -галдящих и щебечущих женщин, чистивших картошку. Очистки собирали и бросали в заготовленные ямки детишки. Их было немного, но армия Перрина привлекала множество голодающих семей со всей округи, умолявших их приютить.

Очищенный картофель в корзинах слуги бегом таскали к котлам, которые молодые девушки медленно наполняли водой, принесённой из ручья. Подручные поваров раздували угли, а старшие повара добавляли специи в соусы, которыми будут поливать остальную еду: это был единственный способ придать вкус такому огромному количеству пищи.

Мимо, шаркая, прошли несколько пожилых женщин – в лагере их было немного. Согнувшись под тяжестью прожитых лет, в спадающих складками шалях, они несли в своих тонких руках лёгкие плетёные корзины с собранными травами, переговариваясь надтреснутыми старческими голосами. Туда-сюда сновали подносившие дичь солдаты. Мальчики повзрослее, но ещё не ставшие мужчинами, собирали щепочки для розжига огня. Фэйли прошла мимо одной такой стайки, отвлёкшейся на ловлю пауков.

Хаос и порядок уживались вместе, как две стороны одной монеты. Удивительно, как хорошо сюда вписывалась Фэйли. Оглядываясь в прошлое, она видела, что всего несколько лет назад была лишь испорченным, эгоистичным ребёнком. Бросить Порубежье, и стать Охотницей за Рогом? Наплевать на обязанности, дом и семью. О чём она только думала?

Фэйли прошла мимо занятых помолом зерна женщин, обошла разложенную на лежащем рядом с ними одеяле кучу свежесорванного дикого лука для супа. Хотя она была рада, что сбежала и встретила Перрина, это её не извиняло. Поморщившись, она вспомнила, как заставила Перрина путешествовать в одиночку во мраке Путей. Она даже не помнила, чем он так вывел её из себя, хотя никогда ему в этом не признается.

Однажды мать назвала её избалованной – и была права. А ещё она настаивала, чтобы Фэйли научилась управлять поместьями, в то время как сама Фэйли мечтала выйти замуж за Охотника за Рогом и провести жизнь вдалеке от армий и скучных обязанностей знати.

«Благослови тебя Свет, мама», – подумала Фэйли. Что бы они с Перрином делали без этой подготовки? Без полученных от матери уроков от Фэйли не было бы никакого толка. Управление всем лагерем легло бы на плечи Аравайн. Одна она бы не справилась, хотя и проявила себя умелым управляющим в лагере Перина. Да и никто от неё и не ждал подобного подвига.

Фэйли добралась до поста квартирмейстера, который располагался в небольшом шатре между земляными печами. Лёгкий ветерок принёс смесь запахов подгоревшего жира, варёной картошки, перечного соуса, приправленного чесноком, и влажного запаха картофельных очистков, для небольшого стада свиней, пригнанных из Малдена.

Квартирмейстер, Бавин Рокшо, был бледным кайриэнцем со светлыми прядями в седеющих каштановых волосах, напоминавших шерсть дворняги. У него были длинные и тонкие руки и ноги, впалая грудь, но идеально круглый животик. Вероятно, он работал квартирмейстером ещё в Айильскую Войну и был настоящим мастером своего дела – экспертом, поднаторевшим в надзоре за снабжением, как краснодеревщик в работе с деревом.

Конечно, это означало, что и взятки он брал мастерски. Завидев Фэйли, он улыбнулся и поклонился – достаточно церемонно, но без рисовки. Его поклон будто говорил: «Я простой солдат, исполняющий свой долг».

– Леди Фэйли! – воскликнул он, махнув нескольким служащим. – Полагаю, вы здесь для того, чтобы проверить счётные книги?

– Да, Бавин, – ответила она, хоть и знала, что не найдёт в них ничего подозрительного. Он был слишком осторожен.

Однако записи она решила просмотреть. Один из работников принёс ей табурет, другой – столик, чтобы разложить счётные книги, третий – чашку чая. Фэйли поразили аккуратные столбцы цифр. А ведь её мать объясняла, что квартирмейстеры зачастую делают кучу беспорядочных пометок, ссылаясь на другие страницы или счётные книги, разнося в отдельные гроссбухи различные виды поставок. И всё для того, чтобы сложнее было их проверить. Начальство, сбитое с толку пометками, должно думать, что квартирмейстер выполняет свою работу.

Здесь же не было ничего похожего. Какие бы уловки в вычислениях ни использовал Бавин, чтобы скрыть хищения, они были сродни волшебству. Он воровал, или, по крайней мере, проявлял изобретательность в распределении продовольствия. Это было неизбежно. Большинство квартирмейстеров даже не считали подобное кражей. Раз ему положено отвечать за припасы – этим он и занимается.

– Как странно,– начала Фэйли, листая счётную книгу. – Какие интересные повороты судьбы.

– Миледи? – спросил Бавин.

– А? Да так, ничего. Просто Торвену Рикшену провизию в лагерь ежевечерне доставляют на добрый час раньше, чем другим. Но я уверена, это просто случайность.

Бавин замешкался.

– Несомненно, миледи.

Она продолжала листать счётные книги. Торвен Рикшен был кайриэнским лордом, назначенным ответственным за один из двадцати лагерей, на которые разделили огромное число беженцев. И что-то слишком много дворян было в его особом лагере. Аравайн обратила на это внимание Фэйли. Она не знала наверняка, чем отблагодарили Торвена за раннюю доставку еды, но так не пойдёт. Другие могли подумать, что Перрин отдаёт кому-то предпочтение.

– Да, – согласилась Фэйли, беспечно рассмеявшись. – Просто совпадение. Такое случается в больших лагерях. Да ведь только на днях Варкел Тиус посетовал мне, что почти неделю назад оставил запрос на холст для починки порванных палаток, но так ничего и не получил. При этом я точно знаю, что Соффи Моратон, повредившая палатку при переправе через реку, починила её в тот же вечер.

Бавин промолчал.

Фэйли не обвиняла. Мать предупреждала её, что хороший квартирмейстер слишком ценен, чтобы бросать его в тюрьму. Особенно если учесть, что следующий на этом посту, скорее всего, окажется столь же продажным, но едва ли таким же профессионалом. Задача Фэйли состояла не в том, чтобы обличить или смутить Бавина. Надо было заставить его хорошенько встревожиться, чтобы он соблюдал меру.

– Полагаю, Бавин, вы сумеете уладить эти неприятности, – сказала она, закрывая счётную книгу, – Для меня невыносимо обременять Вас столь ничтожными вопросами, но эти проблемы не должны достичь ушей моего мужа. Вы же знаете, каков он в гневе.