– Да.

Она засмеялась.

– Гавин, у Амерлин нет такой власти.

– Тогда убеди Совет сделать это.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь. Выбор Стража – это сугубо индивидуальное и глубоко личное решение. Ни одну женщину нельзя принуждать к этому.

– Верно, – сказал Гавин, отказываясь поддаваться, – но выбор идти на войну – также «сугубо индивидуальный» и «глубоко личный», и, тем не менее, в неё втянуты люди по всему миру. Иногда выживание важнее чувств.

Стражи оберегают жизни сестёр, а каждая Айз Седай скоро будет крайне важна. Будут легионы и легионы троллоков. Каждая сестра на поле боя будет полезнее сотни солдат, и каждая сестра, занимающаяся Исцелением, спасёт десятки жизней. Айз Седай – это ценность, принадлежащая всему человечеству. Ты не можешь позволить себе допустить, чтобы они разгуливали без защиты.

Эгвейн отпрянула – возможно, из-за страстности его слов. Затем, неожиданно, она кивнула.

– Возможно, в твоих словах… есть смысл, Гавин.

– Поставь этот вопрос перед Советом, – сказал Гавин. – Эгвейн, сестра, не связанная узами со Стражем, по сути своей ведёт себя эгоистично. Узы позволяют мужчине сражаться лучше, а нам понадобится каждое преимущество, какое мы сможем найти. К тому же, это поможет предотвратить убийства.

– Я посмотрю, что можно сделать, – сказала Эгвейн.

– Не могла бы ты позволить мне посмотреть доклады сестёр? – спросил Гавин. – Те, что об убийствах, я имею в виду.

– Гавин, – сказала она, – я позволила тебе участвовать в расследовании, потому что посчитала, что будет полезно, если кто-то бросит на него свежий взгляд. Прочтёшь их доклады, и под их влиянием ты просто придёшь к тем же выводам, что и они.

– По крайней мере, ответь, – проговорил он. – Обсуждался ли вопрос о том, что это может не быть делом рук Чёрной Айя? Что убийца может быть Серым Человеком или Приспешником Тьмы?

– Нет, не обсуждался, – сказала Эгвейн, – потому что мы знаем, что наш убийца – не они.

– Но этой ночью дверь была взломана. И женщин убивали ножом, а не Единой Силой. Нет никаких следов переходных врат или…

– Убийца имеет доступ к Единой Силе, – тщательно подбирая слова, сказала Эгвейн. – И, возможно, он не пользуется вратами.

Гавин прищурился. Ответ прозвучал так, словно женщина тщательно подбирала слова, обходя клятву не лгать.

– У тебя есть тайны, – сказал он. – И не только от меня. От всей Башни.

– Иногда тайны нужны, Гавин.

– Ты не можешь доверить их мне? – он помедлил. – Я беспокоюсь, что убийца придёт за тобой, Эгвейн. У тебя нет Стража.

– Несомненно, в конце концов, она придёт за мной, – Эгвейн поигрывала чем-то, лежащим на столе, похожим на потёртый кожаный ремень, что используют для наказания преступников. Странно.

«Она?»

– Эгвейн, пожалуйста, – сказал он. – Что происходит?

Она внимательно посмотрела на него, потом вздохнула.

– Хорошо. Я рассказала это женщинам, проводящим расследование. Возможно, я должна сказать и тебе. Одна из Отрёкшихся в Белой Башне.

Он опустил руку на меч.

– Что? Где?! Ты её пленила?

– Нет, – сказала Эгвейн. – Она – убийца.

– Ты уверена в этом?

– Я уверена, что Месана здесь. У меня был сон, что это правда. Она прячется среди нас. Учтём четыре убитых Айз Седай. Это она, Гавин. Это единственный логичный вывод.

Гавин прикусил чесавшийся от вопросов язык. Он очень мало знал о Сновидении, но знал, что у неё есть этот Талант. Говорили, что он похож на Предсказание.

– Я не открыла этого всей Башне, – продолжила Эгвейн. – Меня беспокоит, что, если станет известно, что одна из живущих здесь сестёр – скрывающаяся под чужой личиной Отрёкшаяся, это снова вызовет раскол, как во времена Элайды. Мы все будем относиться друг к другу с недоверием.

Сейчас они думают – это Чёрные сёстры, Перемещаясь, совершают убийства, что и так плохо, но, по крайней мере, из-за этого они не косятся друг на друга с недоверием. И, возможно, Месана решит, что я о ней не знаю. Ну вот, это и есть тот секрет, который ты просил открыть. Мы охотимся не за Чёрной сестрой, а за Отрёкшейся.

От одной этой мысли становилось страшно – но не больше, чем при мысли о Драконе, разгуливающем по свету. Свет, Отрёкшаяся в Башне казалась правдоподобнее того, что Эгвейн – Престол Амерлин!

– Мы с этим разберёмся, – сказал он куда увереннее, чем чувствовал на самом деле.

– Сёстры изучают прошлое всех в Башне, – сказала Эгвейн. – А другие подмечают подозрительные слова или действия. Мы найдём её. Но я не вижу способа, как повысить безопасность сестёр, не спровоцировав опасную панику.

– Стражи, – решительно сказал Гавин.

– Я подумаю об этом, Гавин. А сейчас мне кое-что от тебя нужно.

– Если это будет в моих силах, Эгвейн, – он шагнул к ней. – Ты же знаешь.

– Разве? – сухо спросила она. – Очень хорошо. Я хочу, чтобы ты перестал сторожить по ночам мою дверь.

– Что? Эгвейн, нет!

Она покачала головой.

– Видишь? Твоя первая реакция – возражение.

– Когда дело касается его Айз Седай, Страж должен возражать ей, когда они наедине!

Его научил этому Хаммар.

– Ты не мой Страж, Гавин.

Гавин застыл как вкопанный.

– К тому же, – сказала Эгвейн, – ты никак не сможешь остановить одну из Отрёкшихся. Этот бой для сестёр, и я очень тщательно установила малых стражей. Я хочу, чтобы моё жилище выглядело заманчиво. Если она попытается атаковать меня, возможно, моя засада застанет её врасплох.

– Использовать себя в качестве приманки? – еле вымолвил Гавин. – Эгвейн, это безумие!

– Нет. Это отчаяние. Гавин, умирают женщины, за которых я несу ответственность. Их убивают ночью, и это в то время, когда, по твоим словам, нам понадобится каждая женщина.

Впервые сквозь её маску показалось изнеможение – усталость в голосе и то, как она немного ссутулилась. Она сложила руки перед собой, внезапно показавшись изнурённой.

– Мои сёстры изучают всё, что можно найти о Месане, – продолжила Эгвейн. – Она не воин, Гавин. Она администратор, организатор. Если я смогу встретиться с ней лицом к лицу, то смогу победить. Но сначала мы должны её найти. Подставиться самой – это только один из моих планов, и ты прав, он опасен. Но я приняла всевозможные меры предосторожности.

– Мне это совсем не нравится.

– Твоё одобрение не требуется, – она пристально посмотрела на него. – Тебе придётся довериться мне.

– Я и так доверяю тебе, – сказал он.

– Всё, о чем я прошу – хоть раз продемонстрировать это на деле.