присутствующим. У нас были веские причины их опасаться и не повиноваться их приказам. Это не было убийством. Я просто защищался.

Моргейз кивнула.

– Тогда я приму решение.

– Нельзя ли позволить и другим высказаться в защиту Перрина? – воскликнула Фэйли, вставая.

– Этого не понадобится, леди Фэйли, – ответила Моргейз. – Насколько я понимаю, единственный человек, которого мы могли бы расспросить, это Эгвейн ал’Вир, что выходит за разумные рамки этого разбирательства.

– Но...

– Достаточно, – холодно прервала её Моргейз. – Что выиграет суд от того, что дюжина Детей Света назовет Перрина Приспешником Тёмного, а ещё пара дюжин последователей примется восхвалять его достоинства? Мы говорим о конкретных событиях в конкретный день.

Фэйли умолкла, хотя пахло от неё яростью. Она не стала садиться и взяла Перрина за руку. Перрин чувствовал... сожаление. Он открыл им правду, но удовлетворения он не почувствовал.

Он не хотел убивать Белоплащников, но убил. И сделал это в помрачении рассудка, не владея собой. Он мог переложить вину на волков или на Белоплащников, но истинная правда заключалась в том, что он не владел собой. Когда он проснулся, то едва помнил, что натворил.

– Ты знаешь мой вердикт, Перрин, – сказала Моргейз. – Я вижу это по твоим глазам.

– Делай, что должна, – ответил Перрин.

– Перрин Айбара, я объявляю тебя виновным.

– Нет! – вскрикнула Фэйли. – Да как ты смеешь! Он тебя приютил!

Перрин положил руку ей на плечо. Она как раз непроизвольно потянулась к рукаву, собираясь вытащить оттуда ножи.

– Это не имеет никакого отношения к тому, как я лично отношусь к Перрину, – сказала Моргейз. – Этот суд идёт по законам Андора, и закон вполне ясен. Перрин может считать, что волки его друзья, но закон утверждает, что собака или скот имеет определённую цену. Убивать их незаконно, но убить в ответ человека – тем более. Если желаете, я могу процитировать закон дословно.

В павильоне стало очень тихо. Неалд приподнялся со стула, но Перрин поймал его взгляд и покачал головой. По лицам Айз Седай и Хранительниц Мудрости ничего нельзя было сказать. Берелейн выглядела смирившейся, а светловолосая Аллиандре прижала ко рту ладонь.

Даннил и Ази ал'Тон подошли ближе к Перрину и ни Фэйли, ни Перрин не стали приказывать им отступить.

– Да какая разница? – воскликнул Байар. – Он не станет подчиняться решению!

Другие Белоплащники поднялись, и в этот раз Перрин не смог взглядом заставить сесть тех, кто тут же поднялся в его защиту.

– Я ещё не вынесла приговор, – сухо заметила Моргейз.

– Какой ещё может быть приговор? – выпалил Байар. – Ты объявила его виновным.

– Да, – сказала Моргейз. – Но я думаю, что к приговору имеют отношение дополнительные обстоятельства. – Выражение её лица оставалось твёрдым, и пахло от неё решимостью. Что она задумала?

– Присутствие военного отряда Белоплащников в пределах моего королевства было несанкционированным, – сказала Моргейз. – В этом свете, хоть я и объявляю Перрина виновным в убийстве твоих людей, я объявляю это происшествие подпадающим под протокол Кейница.

– Это закон, который применяется к наёмникам? – спросил Галад.

– Именно.

– В чём дело? – спросил Перрин.

Галад обернулся к нему.

– Она квалифицировала вашу стычку, как драку между никому не служащими отрядами наёмников. Существеннее всего то, что этот кодекс утверждает, что в таких стычках нет невиновной стороны – следовательно, ты не совершил убийства. Вместо этого ты виновен в противозаконном лишении жизни.

– А есть разница? – хмурясь, спросил Даннил.

– Семантическая, – ответил Галад, не расцепляя руки за спиной. Перрин уловил в его запахе любопытство. – Да, это хорошее решение, мама. Но полагаю, что это всё равно карается смертью.

– Возможно, – сказала Моргейз. – Кодекс допускает послабления, в зависимости от обстоятельств.

– И что ты постановила? – спросил Перрин.

– Я – ничего, – ответила Моргейз. – Галад, ты в ответе за убитых людей – самый близкий, что у нас есть. Я передаю право вынести приговор тебе. Решение суда оглашено и обосновано. Ты решай, каково будет наказание.

Галад и Перрин сцепились взглядами через павильон.

– Ясно, – сказал Галад. – Странный выбор, Ваша милость. Айбара, мне придётся вновь задать тот же вопрос. Подчинишься ли ты решению суда, который ты предложил провести сам, или это должно быть улажено силой оружия?

Перрин почувствовал, как напряглась Фэйли, и услышал, как позади зашевелились его люди, пробуя мечи в ножнах и перешёптываясь. По рядам передали сообщение, сопровождаемое гулом: «Лорда Перрина признали виновным. Они попытаются его взять. Мы не дадим этому случиться, правда ведь?»

В шатре смешивались горькие запахи страха и гнева; обе стороны сердито смотрели друг на друга. И, сверх этого, Перрин чуял в воздухе ту самую неправильность.

«Не хватит ли бегать? – подумал он. – Сколько ещё тот день будет меня преследовать по пятам?» – Там, где та’верен, нет места совпадениям. Зачем Узор привёл его сюда и лицом к лицу столкнул с кошмарами прошлого?

– Я подчинюсь, Дамодред, – сказал Перрин.

– Что? – вырвалось у Фэйли.

– Но, – сказал Перрин, подняв палец, – при условии, что ты обещаешь отстрочить исполнение приговора, пока я не исполню свой долг в Последней Битве.

– Ты примешь кару после Последней Битвы? – переспросил Борнхальд, сбитый с толку. – После того, как, возможно, наступит конец света? После того, как у тебя будет время сбежать и, может быть, нас предать? Да что это за обещание такое?

– Единственное, которое я могу дать, – ответил Перрин. – Я не знаю, что несёт нам будущее или даже доберемся ли мы туда – но мы сражаемся за наше существование. Может, и за весь мир. Перед лицом этого все остальные заботы второстепенны. Это единственный вариант, при котором я подчинюсь.

– Откуда мы знаем, что ты сдержишь слово? – спросил Галад. – Мои люди называют тебя Отродьем Тени.

– Я же пришёл сюда, разве нет? – спросил Перрин.

– Ты пришёл потому, что мы схватили твоих людей.

– А разве Отродье Тени пошевелил бы ради них хоть пальцем? – спросил Перрин.

Галад помедлил.

– Я клянусь, – произнес Перрин, – Светом и надеждой на спасение и возрождение. Клянусь любовью к Фэйли и именем своего отца. Тебе выпадет твой шанс, Галад Дамодред. Если мы с тобой останемся живы, когда всё это закончится, я подчинюсь твоей власти.

Галад изучающе оглядел его и кивнул.

– Очень хорошо.

– Нет! – вскрикнул Байар. – Это глупо!

– Мы уходим, чадо Байар, – сказал Галад и отошёл к краю павильона. – Я принял решение. Матушка, ты будешь сопровождать меня?

– Прости, Галад, – ответила Моргейз, – но нет. Айбара возвращается в Андор, и я должна идти с ним.

– Хорошо, – и Галад продолжил идти.

– Подожди, – воскликнул Перрин. – Ты не сказал, что меня ждёт, когда я явлюсь.