Фэйли остановилась рядом с мужем.

– Что-то тебя беспокоит..

– Мир затаил дыхание, Фэйли, – ответил Перрин.

– Что ты имеешь в виду?

Он покачал головой.

– Последняя Охота началась. Ранд в опасности – и большей, чем кто бы то ни было из нас. А я не могу отправиться к нему. Пока не могу.

– Перрин, ты несёшь какой-то вздор. Откуда ты можешь знать, что Ранд в опасности?

– Я его вижу. Каждый раз, как я произношу его имя или думаю о нём, перед моими глазами встаёт видение. – Она моргнула.

Он повернулся к ней, жёлтые глаза смотрели задумчиво.

– Я связан с ним. Он... понимаешь, он притягивает меня. В любом случае, я дал себе слово, что буду честно рассказывать тебе о подобных вещах. – Он помедлил. – Мои армии... Фэйли, их гонят, будто стадо. Словно овец на заклание к мяснику.

Внезапно он вспомнил видение из волчьего сна. Овцы, убегающие от волков. Тогда он решил, что он один из волков, но вдруг он ошибся?

Свет! Он действительно ошибся. Теперь он знал, что это значит.

– Я чувствую это в воздухе, – сказал он. – Проблемы с Вратами связаны с происходящим в волчьем сне. Кто-то не хочет, чтобы мы покинули это место.

Прохладный ветер, необычный при полуденной жаре, обдал их холодом.

– Ты уверен? – спросила Фэйли.

– Да, – сказал Перрин. – Как ни странно, но это так.

– Тогда, где Девы? Отправились на разведку?

– Кто-то расставил на нас ловушку и собирается напасть. Разумнее всего заставить нас сцепиться с Белоплащниками, а потом разделаться с выжившим, кем бы он ни оказался. Но для этого нужно войско, которого здесь нет. Есть только мы и Белоплащники. Я отправил Илайаса искать по окрестностям следы Путевых Врат, но он пока ничего не нашёл. Так что, возможно, ничего не случится, и я просто испугался собственной тени.

– В последнее время, муж мой, нельзя исключать, что даже тени могут укусить. Я верю твоим предчувствиям.

Он поглядел на неё и широко улыбнулся.

– Спасибо.

– И что нам с этим делать?

– Мы едем на суд, – ответил Перрин. – И сделаем всё от нас зависящее, чтобы предотвратить битву с Белоплащниками. А ночью я проверю, не сумею ли остановить вещь, которая не даёт создавать Врата. Мы не можем просто отъехать подальше, чтобы от неё спастись – эту вещь можно перемещать. Я видел её в двух местах. Мне как-то придется её уничтожить – и после этого мы отступим.

Фэйли кивнула, и Перрин дал сигнал двигаться. Хотя остававшаяся позади армия, будто запутанная веревка, всё ещё казалась в беспорядке, но она пришла в движение. Отряды сами строились, распутываясь.

Они совершили недолгий переход по Джеханнахскому тракту, добираясь до поля, где был установлен павильон. Белоплащники уже были на месте; они стояли в боевом порядке. Похоже, и они привели всё своё войско.

Это будет тяжёлый день.

Гаул бежал рядом с лошадью Перрина – он не выглядел обеспокоенным и не закрыл лицо вуалью. Фэйли знала, что он считал достойным решение мужа направиться на суд. Перрин должен был либо оправдаться, либо признать тох и принять наказание. Айил с лёгкостью шли даже на собственную казнь, чтобы уплатить тох.

Они подъехали к павильону. На его северной стороне была возведена платформа, на которой стояло кресло спиной к росшему в отдалении лесу кожелиста. В кресле на возвышении сидела Моргейз, и каждый дюйм её облика выдавал в ней королеву. На её плечи была наброшена красная с золотом мантия, которую, должно быть, достал для неё Галад. Как Фэйли вообще умудрилась принять эту женщину за обыкновенную горничную?

Перед Моргейз были расставлены стулья, половину которых занимали Белоплащники. Галад стоял рядом с её импровизированным судейским креслом. Его волосы были уложены локон к локону, на форме не было ни единого пятнышка, с плеч ниспадал плащ. Фэйли оглянулась и обнаружила Берелейн, которая, краснея до ушей, не сводила с Галада своего голодного взгляда. Она так и не оставила попыток убедить Перрина отправить на мирные переговоры с Белоплащниками именно её.

– Галад Дамодред, – выкрикнул Перрин, спешиваясь перед павильоном. Фэйли тоже спрыгнула с лошади и зашагала рядом с ним. – До начала я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

– Что именно? – выкрикнул молодой командующий.

– Поклянись, что не позволишь суду превратиться в битву, – сказал Перрин.

– Я мог бы это пообещать, – сказал Галад. – Но, разумеется, тебе тогда придётся пообещать, что ты не сбежишь, если решение суда окажется не в твою пользу.

Перрин умолк и положил руку на молот.

– Вижу, ты не желаешь дать такое обещание, – сказал Галад. – Я даю тебе этот шанс, потому что моя мать убедила меня, что тебе надо позволить высказаться в свою защиту. Но я скорее умру, чем позволю убийце Детей Света просто уйти. Если ты не хочешь, чтобы суд превратился в битву, то предоставь веские доказательства. Или так, или прими наказание.

Фэйли взглянула на мужа – он нахмурился. Он выглядел так, словно собирался дать обещание. Она положила руку ему на плечо.

– Я должен это сделать, – тихо произнёс он. – Как может кто-то быть выше закона, Фэйли? Я убил тех людей в Андоре, когда королевой была Моргейз. Я должен подчиниться её приговору.

– А как же долг по отношению к людям, вступившим в твою армию? – спросила она. – А долг к Ранду и к Последней Битве? – «И ко мне»?

Перрин помедлил и кивнул.

– Ты права, – и громко продолжил: – Давайте уже приступать к делу.

* * *

Перрин вошёл в павильон – к нему немедленно присоединились Неалд, Даннил и Грейди. Из-за их присутствия Перрин чувствовал себя трусом: то, как все четверо стояли, ясно давало понять, что они не позволят схватить Перрина.

Что такое суд, если Перрин не будет считаться с его решением? Да просто бутафория.

Белоплащники напряжённо наблюдали, их офицеры собрались в тени павильона, а солдаты в строю встали по стойке «вольно». Они выглядели так, будто не собирались дожидаться окончания суда. Собственные силы Перрина – более крупные, но не настолько организованные – в ответ построились напротив Белоплащников.

Перрин кивнул, и Рован Хурн отправился удостовериться, что Галад отпустил пленных. Перрин подошёл к павильону и остановился перед возвышением, на котором стояло кресло Моргейз. Фэйли осталась рядом. Здесь для них были поставлены стулья спиной к их армии, и он сел. В нескольких шагах слева от него находилось возвышение Моргейз. По правую руку рассаживались зрители.

Фэйли присела рядом. От неё пахло настороженностью. В павильон вошли остальные. Берелейн и Аллиандре вместе со своими телохранителями сели ближе к нему; Айз Седай и Хранительницы Мудрости встали в глубине, отказавшись сесть. Последние несколько стульев заняли несколько двуреченцев и кое-кто из бывших беженцев постарше.

Офицеры Белоплащников расселись напротив лицом к Фэйли и Перрину. Впереди сидели Борнхальд и Байар. Всего было выставлено около тридцати стульев – скорее всего, взятых из присвоенных Белоплащниками запасов самого Перрина.

– Перрин, – произнесла Моргейз из кресла. – Ты уверен, что хочешь через это пройти?

– Да, – ответил он.