Мэт покосился на Туон. Что она чувствовала, слушая, как Том рассуждает о ее людях? Она не произнесла ни слова, просто шла сбоку и с любопытством смотрела по сторонам из-под капюшона.

Центральную улицу Мадерина окружали трех и четырех этажные каменные здания крытые черепицей. Гостиницы и лавки, жестяные вывески которых раскачивались на ветру, были стиснуты между конюшнями, особняками богачей – над их высокими дверями раскачивались фонари – и более скромными домами, из окон которых свисало выстиранное белье. На улице было много снующего народа. Продвигаться вперед быстрее кроме людей мешали также телеги и ручные тележки, нагруженные товарами, корзинами или бочками, мужчины и женщины целенаправленно перемещали весь спектр продуктов южных стран, а дети куда-то неслись со своими играми. Туон изучала происходящее с явным интересом. Сперва ее внимание привлек один мужчина, стоявший у точильного камня с ножным приводом, выкрикивавший, что он так точит ножи и ножницы, что они могут резать все, что угодно. Потом ее вниманием завладела худая и суровая женщина с двумя мечами за спиной и в кожаных штанах. Либо наемница, охраняющая торговые караваны, либо Охотница за Рогом. Симпатичная доманийка в красном полупрозрачном платье с двумя здоровыми телохранителями в кольчужных безрукавках за спиной не удостоилась больше одного взгляда, как и высокий одноглазый коробейник в потертой шерстяной одежде с лотком, набитым лентами, нитками и иголками. В Джурадоре он не замечал ее любопытства, но, с другой стороны, там она была поглощена поисками подходящего шелка. Здесь же, казалось, она пыталась запомнить все, что видела.

Очень скоро Том свернул в лабиринт улочек, большинство из них заслужило так называться только потому, что они были вымощены камнем размером с два человеческих кулака. Дома тут были столь же большие, как и на центральной улице, возвышаясь над ними и почти полностью загораживая небо. Первые этажи некоторых из них были заняты магазинами. Многие из этих улочек были слишком узки даже для одной телеги, в других Мэту не потребовалось бы сильно напрягаться, чтобы достать руками до стен по обеим сторонам улицы, и ни раз ему приходилось прижимать Туон к фасаду какого-нибудь дома, чтобы пропустить человека с тяжело груженой ручной тележкой, подскакивающей на мостовой. Парни, толкавшие эти тележки, обычно на ходу выкрикивали извинения даже не притормаживая. Через этот муравейник сновали и носильщики ручной клади, шагавшие на полусогнутых ногах почти параллельно земле под тяжестью груза: ящика или корзины. Их спины были прикрыты кожаной накидкой, свисавшей до бедер. От одного взгляда на этих ребят у Мэта заныли все мышцы. Они напомнили ему, как сильно он ненавидел работу.

Он уже собирался спросить Тома, сколько еще им идти, хотя Мадерин и не был очень большим городом, когда на одной из извилистых улочек, шириной не больше размаха человеческих рук, они наконец обнаружили Белое Кольцо. Это оказалось трех этажное здание напротив лавки ножовщика. Вывеска над красной входной дверью гостиницы в виде вычурного белого кружева круглой формы заставила его снова напрячься. Можно, конечно, было назвать это как угодно, в том числе кольцом, но, на его взгляд, это вполне определенно была женская подвязка для чулок. Может данное заведение и не служило игорным домом, но гостиницы с подобной вывеской обычно пользуются своего рода дурной репутацией. Он проверил, легко ли вынимаются ножи в рукавах и за отворотами сапог, и пожав плечами, на месте ли нож на спине за воротником. Хотя, если зайдет так далеко… Туон одобрительно кивнула. Проклятая женщина готова умереть, лишь бы увидеть как он управляется с ножами! У Селюсии достало ума тревожно нахмуриться.

«Ах, да», – кивнул Том, – «мудрая предосторожность». – И он проверил собственные ножи, заставив Мэта уже не на шутку встревожиться. У Тома было почти столько же ножей, что и у него – и в рукавах и под кафтаном.

Селюсия быстро взмахнула пальцами, и они внезапно начали безмолвный спор, переговариваясь только движением пальцев. Конечно, это не мог быть обычный спор, так как Туон владела Селюсией как какой-нибудь проклятой гончей, а вы не станете спорить со своей гончей, если только вы в здравом уме, но это было похоже на спор двух упрямых женщин. Наконец Селюсия сложила руки перед собой и поклонилась, уступая. С большой неохотой.

«Все будет хорошо», – заявила Туон с предвкушением. – «Вот увидишь. Все будет хорошо».

Мэту тоже хотелось бы в это поверить. Глубоко вздохнув, он снова подставил руку и направился вслед за Томом.

За столами под мощными балками просторной, облицованной деревянными панелями, общей комнаты Белого Кольца находилось около двух дюжин мужчин и женщин, почти половина из них была явные чужестранцы. Все они были аккуратно одеты в шерстяные наряды с легким намеком на вышивку. Большей частью они сидели парами спокойно потягивая вино, сбросив плащи на стулья с низкими спинками. За одним из столиков сидели трое мужчин игравших в кости, и одна женщина с длинными косами, украшенными бусинками. Со стороны кухни шел приятный запах жаренного мяса. Очень похоже на козленка. В комнате был широкий каменный камин, в котором горел небольшой огонь. На каминной полке стояли сверкающие медные часы. Возле камина, под аккомпанемент флейты и цимбалы, виляя бедрами, пела куплеты девица в расшнурованной почти до пояса блузе, которая, судя по открывавшемуся взгляду богатству, могла составить конкуренцию Селюсии. Пела она очень подходящим под содержание куплетов развязным голоском. Но, похоже, никто из посетителей не обращал на нее никакого внимания.