Четверо правителей Пограничных земель в сопровождении, вероятно, дюжины Айз Седай пытавшихся держаться в тени, разыскивали Ранда, о чем они не спешили объявлять. У приграничников, насколько она могла судить, не было повода нападать на Ранда, хотя имелся простой факт – он не стал связывать их с собой, как сделал с остальными странами. Но Айз Седай были совсем другим делом, особенно когда имелось сомнение в их принадлежности к той или иной группировке, а двенадцать – число близкое к опасному количеству даже для него. Что ж, эти четверо правителей частично разгадали, чем она руководствовалась, попросив оставаться в Андорре, тем не менее, она сумела ввести их в заблуждение относительно местонахождения Ранда. К сожалению, Пограничники абсолютно не соответствовали сказаниям о том, насколько быстро они могут передвигаться, поскольку практически ползли на юг, а сейчас они отсиживаются на месте, пытаясь найти способ избежать приближения к осажденному городу. Это было понятно, даже похвально. Иноземные войска в непосредственной близости от Андора, на андорской земле, могут спровоцировать взрывоопасную ситуацию. По крайней мере, горячих голов было немного. В таких обстоятельствах с легкостью могло начаться кровопролитие, а, возможно, и война. Даже в таком случае, предполагаемый обход Кэймлина стороной обещал быть трудным: узкие проселочные дороги были превращены непрерывными дождями практически в болота, еще более затрудняя проход для большой армии. Хотя Илэйн было жаль, что они не подошли еще на двадцать миль к Кэймлину. Она надеялась, что к этому времени эффект от их присутствия будет другим. Однако это все еще было возможно.

Более важным, конечно для Аримиллы, а, возможно, и для нее самой, был стоящий в нескольких лигах ниже Черной Башни крошечный серебряный рыцарь, державший вертикально перед собой свой клинок, и серебряный алебардщик, вероятно, сделанный руками того же мастера. Первый – к западу от черного квадрата, другой – к востоку. Луан, Эллориен и Абелль, Эймлин, Арателле и Пэливар, имели примерно шестьдесят тысяч человек в этих двух лагерях. Их имения, и имения их вассалов, должно быть, были опустошены подчистую. Эти два лагеря посещала Дайлин последние три дня, пытаясь разузнать их намерения.

Долговязый Гвардеец открыл одну из дверных створок, пропуская пожилую служанку, несущую серебряный поднос с двумя высокими золотыми кубками для вина и круглыми кувшинами из голубого фарфора работы Морского Народа. Рин, должно быть сомневалась, сколько людей находилось в комнате. Худая женщина двигалась медленно и осторожно, стараясь не наклонять поднос, чтобы что-нибудь не опрокинуть. Илэйн направила потоки Воздуха, подхватывая поднос, затем позволила нескольким лишним рассеяться. Предположение, что женщина не способна справиться со своей работой, может только оскорбить ее. Хотя она не стала скрывать своей благодарности. Старуха широко ей улыбнулась, явно восхищенная, и отвесила глубокий реверанс, освобожденная от тяжести подноса.

Сразу следом за женщиной появилась Дайлин. Она казалась полной энергии, и прогнала ее прежде, чем скривиться от содержимого второго кувшина, и наполнила кубок из другого. Илэйн вздохнула – без сомнения, в первом находилось козье молоко. Несомненно, Дайлин ограничила свой туалет умыванием и расчесыванием своих золотистых, чуть тронутых сединой волос, поскольку ее темно-серое платье для верховой езды, с большой круглой серебряной брошью на высоком воротнике с изображением Совы и Дуба, герба Дома Таравин, в некоторых местах на юбках было покрыто пятнами полузасохшей грязи.

«Здесь творится что-то серьезное и неправильное», – сказала она, взбалтывая свое вино, однако, даже не пригубив его. Хмурый взгляд резче обозначил морщинки в уголках ее глаз. – «В этом дворце я бывала столько раз, что уже и не упомню, а сегодня дважды заблудилась».

«Мы знаем об этом», – ответила ей Илэйн и быстро пояснила, что пришло им в голову, и что она собиралась сделать. Запоздало она свила защиту от подслушивания, и была не удивлена, почувствовав через саидар, что именно этим кто-то и занимался. По крайней мере, кто бы это ни был, он получит встряску. Маленькую встряску, учитывая, как мало силы она использовала, так что этого она не почувствует. Возможно, это доставит соглядатаям некоторые трудности.

«Выходит, это может произойти опять?» – произнесла Дайлин, когда Илэйн установила стража. Ее тон был спокоен, однако она облизнула губы и сделала глоток вина, словно ее рот внезапно пересох. – «Что ж. Тогда, хорошо. Если ты не знаешь, отчего это произошло, и не знаешь, случится ли такое вновь, что мы должны делать?»

Илэйн бросила на нее пристальный взгляд. Снова кому-то кажется, будто у нее есть ответы, которые она держит при себе. Выходит, подобное и означает быть королевой. От тебя всегда ожидают, что у тебя есть ответы, хотя бы один. Это именно то, что значит быть Айз Седай. – «Мы не можем остановить это, значит, нам придется с этим жить, Дайлин, и попытаться не дать распространиться панике. Я объявлю о том, что случилось, все, что мне известно, и сделаю так, чтобы то же самое сказали Сестры. Таким образом, люди поймут, что об этом известно Айз Седай. Это должно их немного успокоить. Немного. Конечно, совсем бояться они не перестанут, однако не до такой степени, если мы не скажем совсем ничего, а это случится снова».

Это прозвучало не слишком уверенно, тем не менее, что удивительно, Дайлин без колебаний согласилась. – «Лично я также не могла бы предложить ничего путного. Большинство людей полагает, что вы, Айз Седай, можете справиться с чем угодно. Этого должно хватить в сложившейся ситуации».

А когда они узнают, что Айз Седай не могут справиться с чем угодно, и что она не может? Что ж, это походило на реку, которую она должна перейти прежде, чем ее затянет под воду. – «У тебя хорошие или плохие новости?»

Прежде чем Дайлин успела ответить, дверь снова распахнулась.

«Я услышала, что возвратилась Леди Дайлин. Ты должна была послать за нами, Илэйн. Пока что, ты еще не королева, и мне не нравится, что у тебя есть от меня секреты. Где Авиенда?» – Кэйтлин Хэйвин, несносная молодая женщина, с холодными глазами, по правде говоря, девочка, каковой останется еще долго, несмотря на то, что опекун предоставил ей идти собственной дорогой, была высокомерна до кончиков ногтей, ее пухлый подбородок высоко вздернут. Конечно, это могло быть следствием наличия украшавшей высокий воротничок ее синего платья для верховой езды брошки с изображением Голубого Медведя Хэйвинов. Она начала проявлять уважение к Дайлин и некоторую осторожность вскоре после того, как стала делить кровать с Сергас, однако с Илэйн она держалась, как с обычной Верховной Опорой Высокого Дома.

«Мы все слышали», – произнес Конэйл. Тощий и высокий, в красном шелковом камзоле, со смеющимися глазами и носом, напоминающим орлиный клюв, ему несколько месяцев назад стукнуло шестнадцать. Он расхаживал, слишком нежно поглаживая рукоять меча, однако ему это никак не вредило. Для Верховной Опоры только ребячество было неуместным. – «И никто из нас не смог спокойно сидеть и ждать, пока нам сообщат о том, когда Луан и остальные присоединятся к нам. Эти двое бежали всю дорогу». – Он взъерошил волосы двум молодым мальчикам рядом с ним – Пэривалу Мантиру и Бранлету Гильярду, которые одарили его хмурыми взглядами и отстранились от его пальцев, чтобы прекратить это. Пэривал покраснел. Слишком хрупкий, но уже привлекательный, ему не было еще двенадцати, да и Бранлет был старше его лишь на год.

Илэйн вздохнула, однако не смогла попросить детей удалиться. Дети, большинство из них все еще ими оставались, – а возможно и все трое, учитывая поведение Конэйла, – все-таки являлись Верховными Опорами своих Домов, и наряду с Дайлин, столь важными для нее союзниками. Она действительно жалела о том, что не знает, откуда им стало известно о цели поездки Дайлин. Предполагалось, хранить это в секрете, покуда она сама не узнает, какие новости принесла Дайлин. Еще одно занятие для Рин. Непроверенный слух, неправильный слух, мог оказаться столь же опасным, как и шпионы.

«Где Авиенда?» – требовательно повторила Кэйтлин. Удивительно, но она на самом деле увлеклась Авиендой. Очарована, вероятно, более подходящее слово. Из всех вещей, которым она упорно пыталась заставить Авиенду научить ее, было владение копьем!

«Итак, миледи», – сказал Конэйл, доверху наполнив кубок вином, – «когда они присоединятся к нам?»

«Плохие новости состоят в том, что они этого не сделают», – спокойно ответила Дайлин. – «Хорошие новости – каждый из них отклонил предложение присоединиться к Аримилле». – Она громко покашляла, когда Бранлет потянулся к кувшину с вином. Его щеки окрасились румянцем, и он схватил другой кувшин, словно именно это и намеревался сделать. Верховная Опора Дома Гильярд все же оставался мальчишкой, несмотря на меч, висевший у него на бедре. Пэривал тоже носил меч, волочащийся по плитам пола и