обсудить детали… если, разумеется, вы все еще не против присоединиться к нам на этих условиях: рисковать ранениями и гибелью ради своих единомышленников.
Макс уставился в стакан с бренди. Перед мысленным взором проходили трагические сцены войны. Сколько крови, убийств, трупов… хватит на всю жизнь. Но не возможность умереть пугала его. Внутренности выворачивало при мысли о том, что друзья погибают за него. Сможет ли он снова вынести этот кошмар?
– Если я присоединюсь к вам, – тихо ответил он наконец, – обещаю не дать вам причин сомневаться во мне.
Райдер удовлетворенно кивнул:
– Именно так сказала и Каро, а я доверяю ее суждениям.
Упоминание о Каро заставило Макса вскинуть глаза.
– Но что знает она о риске и опасности?
Уголок губ Райдера чуть дернулся.
– Каро – одна из нас, неужели не знали?
– Она тоже работает на министерство?
– Да, и будет сопровождать нас в этой экспедиции.
– Шутите, – скептически бросил Макс.
– Вовсе нет. Мы не смогли бы остановить ее, даже если бы и пытались. Да мы и не пытались. Не бойтесь, Лейтон, Каро свою часть работы сделает безупречно. Редкий мужчина стреляет более метко или лучше владеет шпагой, не говоря уже о ее медицинских познаниях. Временами только женщина способна справиться с определенными заданиями. Одно это делает ее бесценной.
Макс ошеломленно тряхнул головой. Он знал, что Каро – женщина необычная, но не до такой же степени! Трудно осознать, что агент партизан на службе у британского министерства иностранных дел и очаровательная женщина, которую он считал своим ангелом-хранителем, – одно и то же лицо. Очевидно, она еще более необычна, чем он считал. Но тут он невольно задался вопросом, что еще Каро утаила от него. Какие тайны скрывает.
Поняв, что слишком долго размышляет, Макс обратился к незваным гостям:
– И каков ваш вердикт? Я поколебал ваше мнение о себе, мистер Райдер?
– Пока рано делать выводы, – протянул Райдер. – Но еще один стакан превосходного бренди Торна мог бы меня убедить.
Макс, сухо усмехнувшись, показал на графин:
– Прошу, не стесняйтесь. Уверен, что Торн поймет, если мы опустошим его запасы во имя достойной цели.
Он раздевал ее, молча изучая. Глаза-сапфиры были полускрыты веерами густых темных ресниц. И все же она заметила, как напряглось его жесткое лицо, когда он обнажил ее груди. Сильные руки сжали упругие холмики, большие пальцы обводили крошечные горошинки сосков, которые болезненно набухли под его легким прикосновением.
Внизу ее живота зародился жаркий трепет.
Он продолжал гладить твердые кончики сосков, доводя ее до безумия, прежде чем наклонился ближе, чтобы припасть губами к ее шее в том месте, где бешено бился пульс. Потом он стал ласкать ее грудь, жадно упиваясь вкусом тугого бутона.
Огонь взвился оранжевыми языками.
Он продолжал целовать ее грудь, лаская языком розовые бутоны. Не в силах вынести сладостной пытки, Каро прильнула к его могучему телу и развела ноги, вцепившись в твердые мышцы его плеч.
Подчиняясь молчаливой просьбе, он провел ладонями по ее спине и приподнялся. Дыхание у нее перехватило при первом выпаде его стальной плоти. Она чувствовала, как он наполняет ее, растягивает…
– Прими меня в себя глубже, милая, – хрипло попросил он, не скрывая желания, и она услышала в ответ собственную тихую мольбу.
Его пальцы сжали ее ягодицы, и он проник в нее еще глубже, опаляя неумолимым жаром, продолжая исступленно вонзаться.
– Да… вот так, пылай для меня.
Она сдалась, ошеломленная слепым желанием, и он увлек ее в темное царство мучительного наслаждения…
– К вам сеньор Лейтон, сеньорита.
Каро вздрогнула, пробуждаясь от грез: во двор, где она сидела за завтраком, входил Макс. При взгляде на него ее щеки невольно запылали. Он застал Каро в разгар ее фантазий! Как раз в тот момент, когда она мечтала о нем! Неужели что-то понял? Неужели догадался, какие жаркие эротические видения одолевали ее сейчас и какие страстные сны преследовали ее этой ночью? Мог ли он с одного взгляда определить, что она все еще возбуждена?
Он спокойно приветствовал ее, хотя Каро была уверена, что от его внимания не ускользнуло ее раскрасневшееся лицо.
Когда он наконец отвел взгляд, Каро облегченно вздохнула.
Макс одобрительно огляделся.
Внутренний дворик был воплощением красоты, которой безмерно гордилась мать Каро. Аромат цветов и
